Ей бы обрадоваться — ведь месть уже не за горами. Но она посмотрела в невинные глаза Бобби Рея Шатни и вдруг поняла, что отчего-то не доверяет ему.
— Ты знал мою мать? — настороженно спросила Рэчел. — Ты был здесь в одно с ней время?
— Я с Люком с восемнадцати лет. Я знаю всех, кто был здесь. Тех, кто все еще здесь. Тех, кто ушел по собственной воле. И тех, кто просто исчез без следа.
— А таких было много?
— Тех, кто исчез? Нет, не много. Они не верили, хотели разоблачить Люка. С тобой это тоже может случиться.
— Не случится, — твердо сказала Рэчел, — если ты мне поможешь.
«Какой же он невозможно юный, с этими своими мягкими щечками и слегка изумленным лицом», — подумала она.
— Не знаю, смогу ли я, — неуверенно пробормотал он.
— Ты сказал, что написал мне то письмо. Сказал, что они убили мою мать. Сказал, что у нее не было никакого рака и она знала, что с ней делают! — Голос дрогнул и сорвался, но успокоиться она никак не могла. — Ты должен все рассказать.
— Не знаю, — промямлил Бобби Рей. — Я уже ни в чем не уверен. Мне дают какие-то лекарства, и от них в голове каша. — Взгляд у него был какой-то странный, как будто он не мог сосредоточиться, но вместе с тем настороженный и цепкий. — Знаешь, я любил Стеллу. Она была мне как мать. Моя мать умерла, когда я был маленьким, а у Стеллы были такие ласковые, материнские руки.
Рэчел изумленно воззрилась на него. Стелла спала с молодыми людьми и помоложе, и ничего материнского за ней никогда не замечалось. Но Бобби Рэй выглядел таким печальным, таким потерянным, что поделиться с ним своими сомнениями ей не хватило духу.
— Мне очень жаль, — чуть слышно пробормотал он и отвернулся, снова уйдя в себя и замкнувшись. — Я должен идти. Люк скоро вернется. Он доверяет мне, но не доверяет тебе.
Он повернулся и шагнул к двери.
— Но нам надо поговорить! — запротестовала Рэчел. — Приходи ко мне в комнату, и мы…
Бобби Рей покачал головой.
— В твоей комнате небезопасно. Он наблюдает. Слушает.
— Как?
— Люк все знает.
— Он никакой не бог, а всего лишь человек, в конце концов.
— Не надо его недооценивать. Он не такой, как другие люди.
— Это уж точно, — буркнула Рэчел.
— Я не знаю, как тебе помочь. У меня в голове все смешалось. Стелла говорила, что не больна, и я верил ей. Она говорила, что сомневается, что на самом деле никто не болен, что они убивают ее из-за денег. Она хотела, чтобы я связался с тобой, помог ей, пока еще не поздно. Но я не успел.