Противореча позднейшим легендам, Немайн
утверждает, что из всех метательных орудий сиды предпочитали пращу - и
в этом сильно напоминали балеарцев. Именно град камней нанес
окончательное поражение фоморам. Существуют свидетельства, что свои
снаряды сиды готовили особым способом - то есть это были не природные
камни или металлические пули, а прочный цемент на основе известкового
раствора. Итак, праща, дротик, который можно метать, но которым можно и
колоть, и короткий меч - таково оружие гибернийского сида. На поздних
этапах появляются одноконные колесницы, служащие исключительно как
транспорт. К концу классической эпохи сиды обзавелись прямоугольными
ростовыми щитами, стена из которых надёжно закрывала воинов. Из-за этой
стены в противника летели камни и дротики, вырывались колесницы - для
того, чтобы, когда отборные воины опробуют силу противника, вернуть их
под защиту строя. Распространённый в те времена обычай поединков сиды
отвергли после битвы с Фир Болг, когда из десятков их поединщиков не
выжил никто. Пришлось брать числом и организацией.
Изначально атаку сиды предпринимали ночью.
Организация войска была завязана на звуковые сигналы - трубы, волынки,
барабаны, но, прежде всего, на высокий женский голос. Именно поэтому
мужчины у сидов - богатыри или стратеги, а на поле битвы царят женщины
с их "песнями" - они либо передают приказы вождей, либо сами командуют.
Смесь яростной песни с чётко передаваемыми распоряжениями - что могло
быть ужаснее для врага? Недаром подобные богини войны становились
главными целями: что фоморов, что милесиан. Лучшими, соединяющими в
себе качества полководца и великолепные голоса, на момент вторжения
милесиан,безусловно, являлись Кессайр и Морриган. Первая погибла в бою,
вторая же возглавила партизанскую борьбу. Необходимо особо отметить,
что тогдашняя Немайн предпочитала действовать в одиночку или в малой
группе, и как террорист достигла таких успехов, что само её имя,
изначально обозначавшее что-то вроде "Юла" или "Непоседа" стало
ассоциироваться со страхом и ужасом.
Поражение от милесиан было не мгновенным: сиды,
проиграв два сражения "по правилам" перешли к партизанской войне, а
точнее, к кампании массированного вредительства. Угон скота, потравы
полей, ночные атаки - всё это утомляло победителей, но мир наступил,
лишь когда от могучего некогда народа почти никого не осталось. И
всё-таки ужас перед последними партизанами был столь велик, что люди
пошли на договор. За сидам сохранились лишь их тщательно скрытые
убежища в холмах, да право охотиться по всей стране. Судя по тому, что
эти условия были приняты, от туатов мало кто остался. И всё-таки многие
не успокоились. Та же Немайн воспользовалась сварами среди людей и
стала вмешиваться в их внутренние конфликты, формально оставаясь в
рамках договора. Впрочем, со временем сиды поняли, что усобицы есть
органическое свойство милесиан, а размножаются они быстрее, чем
истребляют друг друга. К тому времени, однако, образ грозных врагов и
щедрых друзей уже вполне сложился - и побеждённые стали чем-то вроде
языческих божеств, укрывшихся на свих невысоких Олимпах.