— Сын грудь матери сосет, да глаза его на отца направлены, — сказал Асланбек. — Мать дает сыну имя, а отец — доблесть. Так должно быть!
— Один тоже громко рассуждал, — приподнял брови Иналык. — И с виду он не человек, а крепость нартов. Да как-то сижу я у него в гостях, только разрезали фыдчин...
— Неужто тебя фыдчином потчевали? — засмеялся Дзабо. — Скажи, где находится тот дом, чтобы знать, кто тебя так уважает.
— Тут со двора вбегает мальчонка, — не обращая внимания на колкость, продолжал Иналык, — и отчаянно кричит: «Мама! В овчарню волк забрался!»
— Выдал, кто в доме главенствует, — засмеялся Хамат.
— К матери обратился — не к отцу!
— Да не буду я гостем в том доме! — сердито бросил Дзабо.
— Не волнуйся — не будешь, — ответил ему Иналык. — Не пригласят тебя. Но замечу вам: мужчина и в собственном доме гость.
— На штраф напрашиваешься, Иналык, на штраф, — предостерег его Асланбек.
— Клянусь Аллахом, как ни посмотри: сверху, снизу, сбоку, — не испугался угрозы Иналык, — а достоинство мужчины идет от жены. Неспроста народ говорит: хороша ли жена — по мужу видно.
— Два штрафных получишь. Два! — деланно смеясь, объявил Асланбек.
— Хоть целый бурдюк араки влей в мою глотку, от этого трава не перестанет быть травой, — парировал Иналык. — Если женщина оба уха навострит — и двум мужчинам ее не обвести!
Стариков развеселили рассуждения Кетоева, послышались смешки. Дзабо вдруг почему-то обиделся, спросил с издевкой:
— По своей жене судишь?
— Не выпытать, Дзабо, тебе моей тайны, — сказал Иналык, и опять слова Дзабо обернулись против него самого. — Тебе дай вола — никто из нас не узнает вкуса его мяса. А иная хозяйка и за бедным столом гостей вдоволь накормит.
Асланбек поднял руку, требуя тишины, сказал:
— Спасибо тебе, Иналык, повеселил ты нас. А теперь я скажу тост. Да насладятся жизнью те, ради кого мы собрались сюда! Да встретят они старость в любви и согласии! Да принесет в этот дом невеста семерых сыновей и одну дочь! Мой тост за два цветка, ласкающих глаз! — он пригубил бокал и протянул его Иналыку. — Ну-ка, покажи, способен ли ты еще на что-нибудь, кроме своих шуток. Без слов! Без слов! А то опять заведешь нас куда-то в сторону...
Но Иналык успел-таки высказаться:
— Побывавший в этом доме да не скажет: здесь люди спиной друг к другу сидят!
Короткая пауза взорвалась криками:
— Молодец, Сырдон!
— До дна опрокинул, до дна!
— Вижу, что ты еще настоящий джигит, — довольный, сказал Асланбек.
— И не только за столом! — голос Иналыка потонул в веселом гомоне...
— А-а, — недовольно промолвила Дунетхан. — Не слушай их, Зарема, уже опьянели, — и для верности аккуратно прикрыла окно, потом заглянула в кулык. — Не взбилось еще... А масло уже нужно. Не останавливайся, скорее взбалтывай, доченька...