— Лучше без нее, — с намеком не совершать похищения вымолвил друг. — Судьба — что вода в тарелке: неизвестно, куда накренится, — сказал Мурат. — Подумай, еще не поздно. Длинное — укоротишь, короткое — не удлинишь...
Таймураз протянул руку за буркой.
— Можешь остаться. Сам сделаю, — в его голосе был и упрек, и раздражение, и намек на трусость.
Мурат не хотел выглядеть трусом и резко сказал:
— Выстрелил — теперь уже поздно пулю ловить, — и, подумав, признался: — Но знай! Иду как друг, не по желанию сердца...
Стояла удивительная ночь. Горы слились с тьмой. Только река да говор стариков были слышны в ущелье. Таймураз и Мурат прошмыгнули к окнам. Сердце тревожно билось. Странное дело: уши впитывали каждое слово, доносившееся из сада.
— Подсади, — услышал Мурат шепот Таймураза. Друг стоял возле открытого окна и жестом показал, что самому ему не дотянуться до подоконника.
Мурат скрестил руки... Все произошло мгновенно. Только что Таймураз был рядом с ним, и нет его, скрылся в темном провале окна... Все! Теперь уже ничего не поправишь. Мурату стало не по себе от тишины и покоя, который сейчас будет нарушен. Он уже слышал шум и крик, которыми наполнится через минуту-другую аул, слышал посвист пуль над своей головой... Он молился, чтобы все прошло тихо и до утра не хватились Мадины... Но почему Таймураз там так долго? Что он тянет? И как могут старики быть такими спокойными и рассудительными, когда тут такое творится?!
Мурат с замиранием сердца прислушивался к тому, что делалось в комнате. Там царила тишина. Не ощущай он в ладонях тяжесть друга, которому помог оттолкнуться и перемахнуть через подоконник, усомнился бы — в доме ли похититель...
Что он так долго? Может быть, нужна помощь и Мурату следует тоже забраться в дом? Но Таймураз не просил его об этом. Значит, надеется на свои силы. Надо ждать.
Таймураз замер у постели, приноравливаясь, как накрыть буркой девушку. Он никак не мог определить, где изголовье кровати. Глаза его не привыкли к темноте, а бурку следовало накинуть на голову, чтобы крик испуганной девушки утонул в плотном войлоке. Из кухни отчетливо доносились голоса женщин, прикидывающих, сколько пирогов они могут изготовить к утру. Таймураз пытался узнать по голосам, кто говорит, но не мог вспомнить. Наконец он разглядел силуэт девушки. Она спала, отвернувшись к стене. Коса свисала с кровати, доставая до пола. Рядом с нарами стоял стул. Надо отодвинуть его в сторону, а то помешает. На спинке — платье. Наплевать. Возиться с одеждой нет времени, сошьет другое. Какая-то чепуха лезет в голову. Пора действовать. Спи, спи, гордячка! Посмотрим, что ты будешь делать, когда окажешься в моей власти!.. Пошевелилась?! Вдруг проснется? Таймураз распахнул бурку, отчего она стала похожа на два огромных крыла, и бросился на спящую. Ему удалось поймать ее в бурку прежде, чем она проснулась. Когда она попыталась освободиться от обрушившейся на нее тяжести, было уже поздно: он нес ее к окну, перехватив руками поперек тела... Он не заметил, что в комнате на полу разобрана постель и, споткнувшись о нее, чуть не упал, сделал в сторону неверный шаг и наткнулся на табуретку. Опрокинувшись, она стукнулась о таз, загремевший, казалось, на весь аул.