И тут боцман доказал, что не зря носит свою дудку – он первым вышел из оцепенения и не дожидаясь, пока ужасный черный демон начнет свой страшный отсчет, заорал уже сам, и экипаж взялся за работу с энтузиазмом пламенных революционеров на ленинском субботнике (для тех кто, к счастью для себя, не понимает о чем идет речь, поясним – с огромным энтузиазмом).
«А ребята-то – герои! Не побоялись пойти против демонов за свои убеждения!» – дал о себе знать внутренний голос, отличавшийся либерально-демократическими воззрениями и большой толерантностью.
«Знали, на что шли» – равнодушно парировал Денис, после чего внутренний голос заткнулся.
А потом ему в голову неожиданно пришла мысль о том, что если доведется вернуться на Землю, то надо бы разыскать человечка, проутюжившего его на остановке, а когда Денис представил, что с ним сделает, когда найдет, то на душе у него стало неожиданно хорошо.
«Око за око! Если найду конечно…» – радостно подумал он.
«Да!.. Но если бы не этот водитель, ты бы влачил на Земле жалкую жизнь, которую и жизнью-то не назовешь. Был бы типичным офисным планктоном! Не увидел бы другие миры! Не стал бы красной Пчелой! Остался бы той тварью дрожащей, которой был! Ты его должен поцеловать в… – внутренний голос сделал паузу, а потом интеллигентно продолжил: – Ты ему должен быть благодарен!»
«Уж будь спок, – ухмыльнулся Денис. – Отблагодарю по полной! Не сумлевайся!»
Больше попыток контрреволюционных мятежей не было, но… как говорится, «осадочек остался» – ведь на что-то эти инсургенты рассчитывали – не исключено что где-то поблизости болтается еще один «Арлекин», а может и чего похуже, потому что никакой земли в том направлении, куда перенаправили клипер, не было. Насчет исполнительской дисциплины теперь можно было не сомневаться – экипаж после экзекуции сделался очень понятливым и толковым, никаких пояснений и объяснений ему не требовалось: на Бакар – значит на Бакар. Тот, кто спровоцировал рулевых, никак себя не проявлял, а в то, что это был кто-то из дежурной семерки верилось слабо… но разбираться было некогда, да и незачем.
Денис скучал. Шэф все свободное от вахт и сна время проводил в компании с бывшей головой бывшего некроманта. Возился с черепом, как дурень с писаной торбой: протирал его мягкой тряпочкой; что-то подправлял многочисленными пилочками, буравчиками, ножичками и прочими инструментами, имевшимися в «викториноксе таксидермиста», как обозвал специализированный Шэфовский ножик Денис; полировал его кусочком замши – короче говоря, было полное ощущение, что они нашли друг друга: Шэф и череп; череп и Шэф. Вот и сейчас, немного поспав, командор устроился за большим столом, водрузив на него предмет своей тайной страсти и разложив вокруг инструменты и тряпочки.