Но тут отлежаться не удалось. Брежнев неожиданно сразу согласился: «Все недовольны! Надо его скорее убирать. Куда-нибудь загнать за Можай. В Канаду хочет? А пускай! Пусть со своей любимой Америкой нам связи из Канады налаживает, и взять его под неусыпный контроль». Вопрос решался настолько оперативно, так Яковлев достал всех, что ни в чем не провинившийся посол в Канаде Мирошниченко был отозван из аэропорта, где находился, возвращаясь к месту работы после отпуска. Десять лет день в день мы не будем видеть «хромого беса» в России. При Брежневе ему дорога на Родину была закрыта.
В своих мемуарах Александр Николаевич потом скулил, что у него дружба со спецслужбами так в посольстве и не наладилась. Впрочем, почему многочисленны как раз в то время провалы нашей агентуры в Канаде, за которые не хотел отвечать посол?. Боюсь сделать вывод.
Второй Ильич был миролюбив и убирал оппозиционеров не в концлагеря, а в послы. Но Яковлев-то стал сыгранной фигурой, а что делать дальше? Как поступить со сцепившимися насмерть органами печати, выразившими соответственно позиции «Иудейской партии внутри КПСС» и «Русской партии внутри КПСС»?
За кулисой пошли бои по самым принципиальным идеологическим вопросам, в которые оказалась втянута вся верхушка партии и государства. Андропов попытался переложить вину за свои «иудейские» проколы на Суслова. Логика его аргументов изложена в книге Ф. Д. Бобкова «КГБ и власть» (М., 1995), поэтому я ее попросту процитирую: «Так или иначе, но от идеологической борьбы, от «холодной войны» партия в силу позиции лидеров (надо понимать, Суслова, Черненко и самого Брежнева? - А.Б.) полностью абстрагировалась, предоставив эту честь КГБ, вольно или невольно перенося сугубо идеологическую работы партии в сферу деятельности специальных служб».
Обвинение нешуточное. Мол, мы-то при чем? Это у вас «ваш» подопечный Яковлев под крылышком Суслова напортачил. Брежнев, Черненко, Суслов занялись разгребанием «завалов». На сугубо частные, «задушевные беседы» приглашались Твардовский, Симонов, Чаковский, Дементьев с «их» стороны. А с нашей стороны Никонов, Софронов, Алексеев, Иванов. Ну и, естественно, - поскольку я был автором «Силуэта идеологического противника» и «Воткнутых деревьев», - то и я.
Мы настойчиво обращали внимание и на «крышу» ведущейся против нас «психологической войны» - на так называемое «демократическое движение», и на «проект демократии». Мы доказывали, что это яд в пестрой обертке. Теперь-то все знают по собственному горькому опыту, как «демократы» развалили страну, обрекли ее на распад и экономическую разруху. Теперь-то в глазах всех, даже «ихней» еврейской интеллигенции, они превратились в «дерьмократов» и практически сошли с политической сцены вместе с Егором Гайдаром. Но тогда, в середине 70-х годов, выступить против «проекта демократии» (циничное название кодовой операции США в холодной войне против СССР) надо было иметь мужество, ибо это значило прослыть сразу неисправимыми ретроградами и консерваторами.