– Пойдём, христова невеста. На сегодня лимит милостыней вышел…
Не успела «невеста» и слова сказать, как была поднята с земли сильными руками и увлечена в сторону.
– Ты уж смотри, Сашенька, голубушкам моим не проговорись, что я милостыню просила, – пыталась высвободиться женщина, – сердиться станут. Голодают мои родненькие. Сил нет смотреть, как страдают бедненькие.
– А ты тоже смотри не говори, что я тебе деньги дал. Я тебе ещё давать буду, только не ходи сюда больше. Договорились? Чего это в суме у тебя?
– Да вот на продажу или на мену снести хочу. Часы да книжки.
– Книжки можешь сразу выкинуть, а часы я тебе пристроить помогу, – пообещал Соткин.
– Сашенька, да тебя же письмо от Сергея нашего ждёт.
– Ну а чего же ты молчишь?
– Так и сказать не успела.
Соткин действительно явился почти следом за Параскевой Фёдоровной. Принёс полмешка муки. С его физической силой он мог бы одной рукой пронести даже пятидесятикилограммовый мешок с мукой, но это значило привлекать завистливые, удивлённые и любопытные взгляды голодных горожан. Половина мешка с мукой в его руках смотрелась примерно так же, если бы он шёл с обычной хозяйственной сумкой. Расцеловался с тётушками. Выложил на угол стола рядом с молочной бутылкой увесистый кусок сахара и коробку чая.
– Примите паёк, гражданки дворянки. И извольте дать мне моё письмо.
Пока женщины освобождали стол для предстоящей трапезы, Соткин читал. Письмо было не просто странным – оно было идиотским:
«Здравствуй, дорогой товарищ Соткин!
В битвах с польскими панами и международной контрой получил я телесно-головную и душевную контузию. Лечился на берегу тёплого Чёрного моря. Да так до конца и не вылечился. Видать, не там и не у тех лекарился. С великой радостью сообщаю тебе, что я и мои верные боевые товарищи-будённовцы вымели поганой метлой махновские и прочие недобитые контрреволюционные элементы с запада советской республики. Знаем, что на востоке ещё изрыгает предсмертные проклятья в адрес Красной армии японский капитал и не могут успокоиться белые недобитки – кровавый барон Унгерн в Монголии и кровожадный генерал Пепеляев в Якутии. Встречайте их по-пролетарски, бейте гадов на восточных рубежах нашей дорогой республики закалённым штыком-молодцом, а когда и революционной, сознательной пулей. В хвост их и в гриву. Недалёк тот день, когда последние клочки мирового капитала разлетятся по закоулкам мировой человеческой истории. А если будет вам трудно, то сформируем заново нашу конную и придём к вам на помощь. Жму твою сильную и щедрую руку. Знамо дело, с революционным первоконским приветом, твой боевой товарищ Сергей».