Суровцев поцеловал жену в щечку. Подставил ей стул. Вернулся на прежнее место за столом.
– Докладывайте, – не принимая вольную манеру общения, строго приказал Судоплатов.
– Последние полгода я имела сомнительное удовольствие вести жизнь не достаточно умной генеральской жены, – совсем не по-строевому начала свой доклад Ангелина.
– По данным моей службы, вы неплохо справляетесь с этой ролью, – прокомментировал слова женщины начальник контрразведки Федотов, – доносов на вас скопилось больше чем достаточно для немедленного ареста и приговора.
– Продолжай, – мягко сказал Суровцев.
– Два дня назад на приёме в английском посольстве, – продолжила Ангелина, – ко мне подошёл господин. Назвался Виталием Григорьевичем Серовым. Попросил меня передать мужу письмо.
– Очень интересно, – действительно заинтересовался Фитин.
– Вы знаете такого человека? – в свой черёд спросил Суровцева Федотов.
– Знаком, – был предельно краток Сергей Георгиевич.
– Вы передали письмо? – поинтересовался уже Фитин.
Ангелина отрицательно покачала головой.
– Почему? – не желал успокаиваться Павел Михайлович.
– Мне показалось, что серьёзные намерения таким образом не выстраиваются, – ответила женщина.
– Пётр Васильевич, – обратился Судоплатов к Федотову, – вы, надо полагать, больше нас знаете об этом Серове?
– Не так много, как хотелось бы. Офицер русского императорского флота. Эвакуировался с войсками Врангеля из Крыма. После Гражданской войны мотался по Европе. Во время гражданской войны в Испании воевал на стороне Франко. Добровольцем. По профессии инженер. Прибыл из Англии как консультант по судостроительной промышленности. Всё, пожалуй, – закончил Федотов.
– Не томите, товарищ генерал. В чём тут фокус? – обратился к Суровцеву Фитин.
– Фокус в том, что в Крыму Серов служил в морской контрразведке. А ещё в том фокус, что он ещё в двадцатом году знал, что я имею прямое отношение к золоту Колчака.
Все присутствующие снова молчали. Такой уж выдался вечер. Паузу нарушил Судоплатов:
– Пора поразмышлять вслух.
– Размышлять особенно некогда, – неожиданно заявил обычно молчаливый на совещаниях Эйтингон, – «Лихие» только что сообщили, что немецкий ревизор прибыл. Мало того, назначил генералу, – посмотрел он на Суровцева, – встречу на послезавтра. Ещё и место встречи указал.
– Ну это, извините, наглость какая-то, – не удержался от замечания Федотов.
– Наглость, – согласился Судоплатов.
– Это не наглость. Это похоже на очередную грубую проверку агентуры, почти вызов, – возразил Эйтингон.
В этот раз молчания не последовало. Реакция большинства присутствовавших людей была почти молниеносной, несмотря на то что вопрос был крайне серьёзен, чтобы делать скоропалительные выводы и принимать незрелые решения.