– Нормальные пабки, – улыбнулся Янсен, – фы, слафяне, очень жатный и глупый народец, хотя и опфиняете нас, ефропейцев, в скупости и капиталисме. Так, кажется, тофаристч? Неушели ты не понимешь, что глафное в нашем походе – его тайна. Тот, кто снает о нас, либо один из смертельно польных людей, то есть туристоф-клиентов, либо мертвец. Если пы ты согласился фести нас просто са теньги, все бы получилось. Но сейчас – уше нет. Прости меня, трук. Я искренне не хотел такого конца.
С печальным лицом – пожалуй, слишком печальным для палача – Янсен не спеша достал из-за пояса «Глок-17», передернул затвор и поднялся на ноги.
– Не хочу, чтобы сапрысгало кровью, – доходчиво пояснил он, возвышаясь над поверженным на землю сталкером, словно колосс, – я фыстрелю тебе в лоп. Это пудет пыстро и совсем не польно. Твое последнее желание, сталкер?
– С-сука, – выдавил Аспирин. – Не больно, говоришь? А сам пробовал, а?
– Не нато горячиться, мой трук, или я пристрелю тебя пес дальнейших расгофоров.
– Да уж нет, я буду горячиться! – заорал Аспирин, задыхаясь от жгучей боли в груди и осознавая свою полную беспомощность. – Чтоб ты сдох, пидор! Ну, кончай меня, фриц поганый! Давай!
Превозмогая раздирающую ребра пульсирующую боль, Аспирин поднялся на локтях и вылупился что есть мочи на Янсена глаза в глаза. Уж если сделать ничего нельзя, кроме как сдохнуть, то сдохнуть надо так, чтобы не обидно. Лезть драться он не мог (не мог даже встать), но вымаливать у гондонов пощаду или шептать сквозь слезы последнее желание, придавая гнусной расправе характер цивилизованной казни, не желал тем более.
На Янсена, впрочем, порыв впечатления не произвел. Спецназовец молча поднял волыну и направил ствол Аспирину в центр лба. Как сталкер ни пыжился, но глаза закрылись сами собой, а слух напрягся в ожидании сухого щелчка – последнего звука в жизни.
Сейчас боек стукнет и…
Но ничего не произошло.
Где-то справа от Янсена Пышка (судя по голосу, это была она) что-то пронзительно завизжала.
Аспирин уловил только одно: «Scrofa! Scrofa!»
Насколько он мог догадаться, это значило – «Вепрь». Резко открыв глаза, раненый сталкер увидел Янсена, судорожно палящего из своего «Глока-17» куда-то в сторону.
И жуткий, оглушительный шум сзади, над головой!
* * *
Первым, что увидел Аспирин, вывернув голову назад и вниз, было огромное кольцо из тумана, плывущее над землей, словно колечко табачного дыма, выпущенное из гигантской трубки великаном-курильщиком. За пару секунд кольцо проплыло в ближайшие заросли кустарника и там застыло, словно прибитое гвоздем. Учитывая полное отсутствие ветра, подобное поведение для газообразного образования следовало признать более чем странным.