Шавит. То есть, с вашей точки зрения, евреи со временем превратятся в культурную автономию в панарабской культуре.
Саид: В панарабской или же средиземноморской… Чего мне хотелось бы — это своего рода интеграции евреев в некую большую общественную структуру, которая благодаря своей сипе и устойчивости может успешно противостоять всем искажениям национального государства… Мое определение панарабизма включает в себя не только евреев, но и другие общины внутри арабской исламской структуры.
Шавит. То есть через одно-два поколения мы будем еврейским меньшинством в арабском окружении?
Саид. Да. Да. Мне это представляется возможным.
Для Саида, который является арабом, самоопределение зависит в первую очередь от того, кто он, этот «сам». Статус меньшинства хорош для евреев, но не для палестинцев Его постнационализм не имеет ничего против «хорошей» identity, в данном случае панарабской. Парадокс состоит в том, что, направляя свои инвективы в адрес Запада и апеллируя в качестве модели к весьма далекой от демократии Оттоманской империи, сам Саид одновременно преподает в Колумбийском университете, расположенном в Нью-Йорке — финансовом и культурном центре самой свободной в истории человечества страны То, что Оттоманская империя предлагала немусульманам, было не равенство, а терпимость к гражданам второго сорта. То, что защищает Саид, — это на самом деле типичный империализм, скрывающийся за маской постнационализма Когда он говорит о едином арабо-еврейском государстве с «общей землей и равными правами всех граждан», когда он утверждает, что «оба народа должны признать факт своей секулярности», его postidentity выступает в качестве просто прикрытия для «панарабизма, который будет включать в арабо-исламскую структуру различные общины». То есть его арабо-исламская identity в данном случае совершенно не является нейтральной.
Саид признает, что палестинцы начали относиться к себе как отдельной нации только в последние пятьдесят лет (до этого они рассматривали себя как арабов, живущих в Великой Сирии). Но он верит, что во имя исправления исторической несправедливости палестинцы должны получить свое собственное государство. При этом его вовсе не смущает то, что, апеллируя к той же самой исторической справедливости, он требует, чтобы одна из самых древних наций в мире была лишена права на самоопределение и жила на своей исторической родине в качестве меньшинства в нейтральном еврейско-арабском государстве Способны ли Саид и его последователи объяснить это бьющее в глаза противоречие?