В первый раз это произошло, когда Эхуд Барак во время переговоров в Кемп-Дэвиде пошел на беспрецедентные уступки палестинцам, включая раздел Иерусалима. Тогдашний израильский премьер готов был поступиться всем, что, как он считал, было так важно для Арафата мусульманским и христианским кварталами Старого города Иерусалима, Храмовой горой, он был готов даже организовать специальные автобусные рейсы, который будут перевозить евреев к Стене Плача. Барак взвешивал возможность сделки, в соответствии с которой все, что находится на поверхности Храмовой горы, будет отдано арабам, а все, что находится в ее недрах, будет принадлежать евреям он как бы соглашался с тем, что наша identity и наша древняя история — это вопрос для археологов, она принадлежит прошлому, а не будущему. Для Барака эти уступки были ценой, которую стоит заплатить за соглашение о мире. Надеясь убедить меня остаться в правительстве и даже поехать с ним в Кемп-Дэвид, он объяснял мне свою логику: «Если Арафат примет эти предложения, то, как бы ни были болезненны уступки, в обмен на них мы получим мир, а это — самое главное Если же Арафат откажется от такого щедрого предложения, то симпатии всего мира будут на нашей стороне, ни у кого не возникнет сомнений в справедливости нашей позиции и нашей борьбы».
Я неоднократно пытался отговорить Барака от его намерения поступиться всем тем, за что еврейский народ боролся столько пет, за наше право на свою культуру и историю, за само наше существование как народа. Когда это не удалось, я отказался поехать в Кемп-Дэвид и подал в отставку. «Принося в жертву нашу identity, вы не сможете привезти из Кемп-Дэвида мир. — предупреждал я Барака — Демонстрируя беспредельную слабость и страх, желая мира любой, неважно какой ценой, мы в итоге получим войну».
В то время как Барак пытался убедить себя и всех нас, что мир важнее самоидентификации. Арафат ясно продемонстрировал, что он прекрасно понимает важность identity, важность связи народа с его культурой и историей. В тот самый момент, когда Барак предлагал Арафату Иерусалим, последний продолжал утверждать, что еврейский Храм никогда не существовал на Храмовой горе В то время как Барак во имя мира готов был поступиться нашим настоящим и будущим. Арафат был занят тем, что пытался отобрать у нас наше прошлое.
В то время как Барак находился в Кемп-Дэвиде, я был в палатке протеста, которую установил сразу же после моей отставки напротив здания канцелярии главы правительства. Сидя в ней, я услышал по радио выступление Арафата, который утверждал, что Иерусалим — это «сердце и кровь» палестинского народа и что он «никогда не сделает никаких уступок, связанных с Иерусалимом, не проконсультировавшись предварительно с остальными мусульманскими нациями». Арафат настаивал на том, что Иерусалим принадлежит всем мусульманам мира. Барак же действовал так, как будто Иерусалим не имел никакого значения для еврейского народа в целом и для евреев-израильтян в частности. Когда в тот же самый вечер Барак позвонил мне из Кемп-Дэвида, я процитировал ему Арафата и сказал: «Арафат обращается ко всем мусульманам, а вы, несмотря на то что у вас нет поддержки еврейского народа, осмеливаетесь пожертвовать Иерусалимом — сердцем нашей identity?»