Она последний раз заглянула ему в глаза. "Невозможно. Мне надо работать... и мои роботы никогда не разочаруют меня, доказывая свою человечность".
- Напоминаю всем, что банкет через три часа, - объявил Беккер, повернулся к Кэлвин: - Надеюсь, вы почтите нас своим присутствием?
Кэлвин кивнула.
- Я приду, - и с губ сорвался легкий вздох.
У нее остался всего лишь час на то, чтобы переодеться. Войдя в свою квартиру, заваленную научными журналами, Кэлвин прямиком направилась в спальню, раскрыла дверцы стенного шкафа, начала выкладывать одежду на кровать.
- Кто-нибудь говорил вам, какие у вас прекрасные голубые глаза? спросил робот-дворецкий.
- Спасибо тебе, - ответила Кэлвин.
- Это правда, знаете ли, - продолжил дворецкий. - Очаровательные, очаровательные глаза. Голубые, как чистейший аквамарин.
Вошла робот-служанка, чтобы помочь ей одеться.
- Какая у вас милая улыбка, - заметила она. - Будь у меня такая улыбка, мужчины дрались бы за то, чтобы оказаться со мной лицом к лицу.
- Ты очень добра, - ответила Кэлвин.
- Нет, нет, госпожа Сьюзен, - робот-служанка разве что не замахала руками. - Вы у нас писаная красавица.
Кэлвин заметила, что робот-повар стоит в дверях спальни.
- Перестань таращиться на меня. Это неприлично.
Я же не одета.
- Как я могу не таращиться, если у вас такие красивые ноги? - сухой, механический смешок. - Каждую ночь мне снится, что я встречаю женщину с такими же ногами, как у вас.
Кэлвин надела вечернее платье, робот-служанка застегнула молнию на спине.
- Какая у вас нежная, бархатистая кожа, - проворковала она. - Будь я женщиной, я бы хотела иметь такую кожу.
"Как тонко они все чувствуют, - думала Кэлвин, подойдя к зеркалу, чтобы накрасить губы. - Какие же они милые. Конечно, они всего лишь стараются выполнить требования Первого Закона, но какие они заботливые".
Она подхватила сумочку и направилась к двери.
- Вы будете королевой бала, - гордо воскликнул робот-дворецкий, когда она выходила из квартиры.
- Спасибо тебе, - улыбнулась Кэлвин. - С каждым днем ты все больше льстишь мне.
Робот покачал металлической головой.
- Вы могли бы назвать мои слова лестью, если бы я лгал, госпожа, - и он закрыл дверь.
Полностью восстановив душевное равновесие, а так случалось всегда, стоило ей после общения с людьми провести дома хоть какое-то время, она направилась на банкет. Задалась вопросом: а не посадят ли ее рядом с этим симпатичным Огюстом Геллером, который так внимательно слушал ее речь на собрании акционеров?
И при здравом размышлении решила, что лучше бы ей сидеть за другим столиком. Он вызывал в ней какие-то непонятные чувства, этот загорелый красавчик, и фантазии, которые, по большому счету, были уделом тех, кого, в сравнении с ней, природа обделила умом, кому не приходилось иметь дела с суровой правдой жизни.