— Продолжайте, — сказал Уилл Мег.
— Ну, я думаю, маркиз Миллбридж использует эти неправедные доходы, чтобы каким-то образом повысить влияние Камберленда в Англии.
— Но для чего? — Уилл нахмурился. Камберленд и без того был чрезвычайно могущественным. Он пользовался большим влиянием в палате лордов и, хотя потерпел недавно крупное поражение при прохождении законопроекта об эмансипации католиков, все еще представлял собой силу, с которой считались в парламенте.
— Этого я не знаю, — ответила Мег, покачав головой.
Уилл, прислонившись к ближайшей колонне, изучающе посмотрел на девушку. Взгляд ее был устремлен на огонь. Пряди белокурых волос, отливающих бронзой в отблесках пламени, обрамляли ее лицо. От одного взгляда на нее у него закипала кровь.
Теперь он начинал понимать, хотя и не совсем, почему она так не хотела сообщить ему правду. Это были неприятные новости. Преступник, за которым он охотился последние шесть месяцев, пользовался поддержкой маркиза и, возможно, герцога Камберленда. Двух самых могущественных людей в Англии.
Но почему? Для чего Миллбридж использовал эти огромные средства?
Мег, повернув голову, взглянула на Уилла. В ее серых глазах застыла печаль.
— Кавершем ненавидит тех, кто не похож на него, тех, кого он считает ниже себя. Он сын прежнего маркиза, хотя и незаконный. Это проклятие тяготеет над ним и будет преследовать его до конца жизни. Он завидует Миллбриджу, своему брату, который младше его на два года, но также и любит его. Ему всегда хотелось доказать, что он больше, чем простой бастард. Он женился на Саре главным образом из похоти, но держал меня в плену в надежде, что я смогу сделать из нее жену, которую он сможет с гордостью представить маркизу.
Уилл вернулся к своему креслу и опустился в него.
— Вам это удалось?
Мег покачала головой, в глазах ее блеснули слезы.
— По правде говоря, нет. Сара родилась в бедной семье в Америке. Она не могла, да и не хотела меняться. Хотя Кавершем сурово наказывал ее за это. Не знал пощады. Пока окончательно не сломал.
— Он бил ее? — спросил Уилл, припомнив леди Фенвик и жестокое обращение с ней мужа.
— Иногда.
— Он и Джейка бил тоже? — Уилл вспомнил постоянно серьезное выражение лица мальчика и его печальные голубые глаза.
Мег скрестила руки на груди.
— Время от времени. Но... по большей части... ну, вы, вероятно, уже заметили это. Он особенный.
Уилл утвердительно кивнул.
— Он не слабоумный и не сумасшедший. Но люди зачастую принимали его за идиота. И это приводило Кавершема в ярость. Джейк замыкался в себе, а Кавершем в ответ насмехался над ним, ругал и оскорблял его, используя самые бранные слова, чтобы вытащить его из его раковины. Такой вот «психологический прием».