— Что вам нужно? — спросил я.
— Ах! Это вы? — закричала горничная, узнав меня. — А я послала за вами. Пожалуйте к нам… Зинаида Александровна умирает…
— Что с нею? — спросил я, ринувшись с подъезда прямо на лестницу, так что горничная не успела мне ответить, когда я уже входил в переднюю. Она едва догнала меня.
Зинаида Александровна лежала в своей спальне на кровати, в одном пеньюаре. Роскошные русые волосы ее выбились из-под ночного чепца и разметались на подушке; левая рука была сжата и как бы удерживала биение сердца, правая вытянута и откинута в сторону; румянец совершенно исчез, и цвет лица был темнее обыкновенного; глаза едва прикрывались длинными шелковистыми ресницами, в них не было заметно ни малейшего признака жизни. Дыхание остановилось, пульс не бился. По телу моему пробежала холодная дрожь, и я почувствовал, будто у меня на голове приподымаются волосы.
— Умерла! — проговорил я и безотчетно, чтобы спасти ее, стал производить искусственное дыхание, призвав на помощь горничную.
— Зинаида Александровна не умерла? — спросила меня со страхом и тайной надеждой девушка, дрожащим и всхлипывающим голосом. — Господи! — И горничная зарыдала.
Кроме меня и горничной в спальне было много другой женской прислуги. Я отдал приказание послать за фельдшером и другим врачом, а также устроить из белья каток, который подложил под Можаровскую, чтобы легче производить искусственное дыхание. Между тем горничная рассказала, в бессвязных словах, исполняя свою работу, о том, что случилось с ее госпожою.
— Утром, провожая мужа, Зинаида Александровна немного простудилась; вечером почувствовала озноб и хотела послать за мною, но Авдотья Никаноровна советовала сначала употребить домашние средства, пораньше лечь, потеплее укрыться и выпить несколько чашек малины. Предложение это было принято, за больною ухаживала все время сама Авдотья Никаноровна. Наконец, когда Зинаида Александровна выпила другую чашку малины, Крюковская, желая, чтобы она поскорее уснула, пожелала ей доброго сна и вышла из спальни, а меня, — добавила горничная, — послала в аптеку за мятными каплями… Я немного замешкалась и вернулась опять в спальню взять головной платок. Слышу, Зинаида Александровна застонала. Я кинулась к ним… Гляжу, с ними невесть что происходит… Ну точно, не к ночи будь сказано, — родимец. Я испугалась, побежала со свечою в переднюю сказать Прокофьичу, потом, как сумасшедшая, побежала опять в спальню. Зинаида Александровна уже не дышит. Тут же я подняла крик, а сама сейчас же бросилась опять к Прокофьичу, чтобы бежать с ним за докторами, как у подъезда встречаю вас.