Капитолина всегда ходила в черной одежде и в черном платке на голове, в любую жару. Как-то ни свет ни заря вынесло меня из «гостевой» в сад, и еще с террасы я увидела Капитолину Николаевну в нижней юбке и без платка на седых волосах. Она стояла под кипарисом и шепотом звала: «Васькя, Федькя, обедать!» Два худых крымских кота появились из зеленых недр кипариса и стали есть из миски. Я замерла, чтобы не помешать. «Обед» кончился быстро, была дана команда: «Домой», и котов снова скрыл кипарис. Я сообщила дамам про кошачий «обед», и Ольга Леонардовна, нисколько не удивившись, сказала, что Капитолину слушают и боятся в Гурзуфе все — и люди, и звери.
Как-то Капитолина Николаевна сообщила, что на площади «дают» водку, привезенную в бочках. Решили, что такой случай нельзя упустить. Капитолина Николаевна никогда не входила на террасу, только на две ступеньки. Она двигалась с какой-то особой легкостью и грацией. Взяв деньги и бутылку у Софы, с полупоклоном отступила и легко, как птица, понеслась по довольно крутой дорожке. Барыня говорила про нее: «Капитолина — загадка».
Мы с Софой, по такому «случаю», решили накрыть ужин. «Капитолина-загадка» явилась скоро, отдала бутылку и так же грациозно, с поклоном, удалилась.
Софа, наливая рюмку, сообщила, что эту отраву пить нельзя — живой керосин, а Ольга Леонардовна, понюхав, возразила, что ничего страшного, время трудное, не надо капризничать. Выпили по рюмке — действительно, не «Экстра».
…В то лето Мария Павловна надумала спрятаться на время своих именин в Гурзуфе. Мы почти каждый день ходили на почту говорить с Ялтой по телефону. Мария Павловна решила прожить в Гурзуфе дня три-четыре. Приготовления к приезду велись весьма тщательно. Ольга Леонардовна на время визита уступала свою комнату и переходила на Софину кровать, а Софа — на раскладушку.
Пеклись пироги, делались салаты, всюду расставлялись букеты. В назначенное время мы втроем пошли на площадь встречать машину. Мария Павловна в сопровождении Елены Филипповны, которую жестоко укачало, появилась по-старинному: с шифоном на шляпе и лице, в специальном полотняном пыльнике по фасону давних лет. Довольно объемный саквояж нес шофер, а когда я хотела взять из рук Марии Павловны лубяную шляпную коробку, она сказала: «Осторожно, здесь горшок».
Старые жители Гурзуфа, хорошо знавшие Марию Павловну, радушно здоровались с ней, называя по имени и отчеству.
Немного отдохнув, Елена Филипповна вернулась в Ялту, а Мария Павловна с помощью Ольги Леонардовны стала раскладываться. Рано, после ужина, как привыкла Мария Павловна, все затихло. Мы втроем тихонько сидели в саду.