— Верно! — обрадовался Медвежонок. — Меня дед всё лето учил, а ты сразу понял…
Весь лес вокруг, и река, и лес за рекой были тихи и туманны.
— Как тихо, — сказал Ёжик. — Неужели мы крутимся и летим?
Они тихонько спустились с холма.
— Летим, — сказал Медвежонок. — И никто там, во тьме, о нас не знает.
— И мы ни о ком не знаем, — сказал Ёжик.
— Потому что Земля большая, а дедушка говорил: тьма — ещё больше.
— Как грустно! — вздохнул Ёжик.
— Ещё бы! — сказал Медвежонок.
Они шли, и вокруг пахло осенью.
— Вот придём домой, — сказал Медвежонок, — затопим печь, сядем, будем глядеть на огонь.
— Заварим чайку, — сказал Ёжик.
— Ага! С мятой и брусничным листочком, — подхватил Медвежонок. — Знаешь, какой брусничный листик…
— Погоди! — сказал Ёжик.
И тут они увидели птицу.
Она, как живая, лежала, раскинув крылья, и будто всё ещё летела, летела и не знала, что лежит на земле.
— Замёрзла, — сказал Медвежонок.
Ёжик ничего не сказал.
— Надо её похоронить, — сказал Медвежонок.
Сбегал за лопатой, и они вырыли ямку на самой верхушке холма, и Медвежонок осторожно принёс птицу.
— Здесь ей будет хорошо, — сказал Медвежонок.
И засыпал птицу землёй.
— Нужен камень, — сказал Ёжик.
Прикатили от реки большой голый валун.
Ёжик сбегал за угольком и нацарапал:
ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ПТИЦА
ОНА ВМЕСТЕ С ЗЕМЛЁЙ ЛЕТИТ ВО ТЬМЕ
А ночью пошёл дождь, и к утру от надписи ничего не осталось.
Облетели с деревьев листья, небо стало большим и бездонным — так пришла осень.
Пошли дожди, потом перестали, и на землю опустилась туманная тишина.
— В такую тишь, — сказал Медвежонок, — хорошо спать на чердаке.
— Угу, — сказал Ёжик.
— Заберёшься с тулупом — и храпишь!..
— Угу, — сказал Ёжик.
— Что ты всё «угу» да «угу»? Скажи что-нибудь.
— А что?
— Ты любишь спать в сене?
— Не-а.
— Почему?
— Мышей боюсь, — сказал Ёжик.
— Ты? Ты же лучший охотник на мышей!
— Терпеть их не могу. Бр-р-р!
— Это я мышей терпеть не могу. Слон их не любит. А ты…
— А почему я должен любить мышей?
— Я не говорю «должен». Я говорю…
— А ты не говори, — сказал Ёжик. — Не знаешь, и не говори.
Некоторое время они сидели молча.
— Знаешь, что плохо осенью, Ёжик?
— Что?
— Думать не хочется.
— А ты и не думай. Сиди и сиди, чем плохо?
Они опять помолчали.
— А тучи летят и летят. И птицы. И листья. Куда?
— Не знаю, — сказал Ёжик.
— А я знаю. К теплу.
— Листья не долетят. Вон их сколько валяется.
— А может, это не наши.
— А чьи?
— Далёкие. Дальние, понимаешь? Летели-летели, устали, упали, здесь лежат.
— Я чувствую, — сказал Ёжик, — ты что-то знаешь. Говори!
— Давай улетим, Ёжик!
— Что мы — гуси?
— А чем мы хуже? Разбежимся, замашем лапами и…