— Зачем один? — словно обиделся Николай. — Братан у меня. Старшой. Архипом зовут. Плотничает. Вдовеет давно. А девка его, дочка, в город подалась и сгинула. Два года нету вестей. Може, Архип тебе ишшо чего об энтом имении порасскажет. Слухов-то полно, да кто им верит? — Он пренебрежительно махнул рукой. — Ты бабке-то Марье кричи пошибче, глуховата она!
Николай зашагал по размытой, разъезжающейся под ногами дороге к своему дому с петушком на калитке, а Валерий постоял минуту в раздумье, а потом толкнул, как было велено, низкую покосившуюся дверь. Пахнуло печным теплом, кошками и молоком.
Валерий прошел через крохотные сенцы и вошел в избу.
— Здравствуйте! — громко сказал он. — Баба Марья, я из города приехал, на три дня. Можно у вас пожить? Я заплачу. Мне Николай вас рекомендовал. — И Панин запнулся, вспомнив, что не знает фамилии Николая. — Брат Архипа-плотника, — уточнил он.
Из-за печи осторожными неслышными шажками вышла крошечная сгорбленная старушка. Но когда она зорко глянула на Валерия, он растерялся. Такие оказались у этой древней замшелой деревенской бабульки глаза, что всем девкам на зависть — огромные, живые, будто подсвеченные волшебным фонарем, негасимым до самой смерти.
Валерий сразу вспомнил Женьку. Очень некстати.
— Я… — вновь забормотал он.
— Да я уж слыхала, — отозвалась бабка Марья. — Проходи, милок, садись. Сейчас чайку согрею тебе с дороги. Вымок небось?
Валерий с большим удовольствием разделся и сел к большому, грубовато, но прочно сколоченному столу. Огромная беленая печь дышала нежным теплом. С нее свешивались сразу три кошачьих хвоста.
— Ох, негодяйки! Ох, гулены! — заворчала хозяйка, поймав взгляд Валерия. — Мышей ловить ленятся, зато телевизор им подавай! Только и смотрят, только и смотрят! Все подряд. Особливо новости уважают, девушку эту темненькую, с гладкой головой… Как же ее… Запамятовала.
— Екатерина Андреева, — подсказал Валерка.
— Вот-вот, она самая, — мелко закивала бабулька. — Тебя как звать-то, милок? Недослышала я…
Валерий опять смешался:
— А я не представился. Простите… Валерий.
— Ага, ага… — вновь закивала бабушка, разливая чай в большие керамические чашки. — Вот хлеб, вот масло, вот мед… А ты зачем к нам, милок, пожаловал? По делу небось? Сюда без дела ни одна птица не полетит.
В который раз эта древняя бабулька смущала Панина… И опять острый, внимательный, цепляющий крючком взгляд…
— Хочу посмотреть на имение предков, — неожиданно для самого себя признался Валерий. — Разрушенное…
Бабулька не спускала с гостя глаз.
— Ты пей чай, пока горячий. И хлеб намазывай. Стало быть, потомок ты… панинского роду-племени… Хочешь дом построить?