Во время своей первой беременности Марина все время слушала Вивальди. В ожидании счастья.
И восьмилетний Слава, услышав как-то Вивальди по телевизору, спросил:
— Мама, что это за музыка? Вроде не слышал раньше, а такое впечатление — что-то очень знакомое!
Что-то очень знакомое…
Муж Роман… Когда начался их разлад?…
— Тебя видели с женщиной!
Марина говорила трагическим шепотом, но смотрела с откровенным любопытством, широко распахнув удивленные глаза и откинув от лица темные шторки волос. Роману стало смешно.
— Откуда вестишки? Прискакала анонимка или брякнул неизвестный доброжелатель?
— Девки рассказали! Верные друзья! — объявила жена. — Ты пил с ней кофе. Все по уму!
Роман хмыкнул.
— Маленькое интервью позволишь? Всего-навсего кофе? Дык… Чего уж тут скрывать — пил! Ну и что? Это возбраняется, родная ты моя? Чай предпочтительнее? Дурью твои девки маются от скуки и безделья! Потому и за мужиками чужими подглядывают. Своих маловато.
— Но раньше ты никогда не ходил с бабами в кафе, — продолжала Марина. — Тем более вечером.
Роман вздохнул. Идиотизм ситуации заключался как раз в том, что жена нащупала болевую точку. Чисто случайно подметила и подсмотрела благодаря своим преданным до гроба подругам-хористкам. Подсознательно вычислила. У бабья нередко потрясающе тонко работает интуиция. Особенно по части себе подобных. И ни кофе, ни вечернее кафе здесь, конечно, ни при чем.
Роман переместился от стола на диван.
— Продолжим наше импровизированное интервью. Ты задумала ревновать? Родная ты моя! Я признателен тебе за это.
— Тебя?! — бездарно изобразила изумление Марина. — К кому?! К твоей останкинской башне? Девки сказали, она похожа на шагающий экскаватор!
— Либо одно, либо другое. Твоих защитниц губит пристрастие к безвкусным сравнениям и неразборчивость в выборе метафор. А ты повторяешь чужие глупости. Свои всегда удачнее, милее и ближе. Прислушайся к доброму совету умудренного жизнью человека. Впрочем, любящие тебя подружки в чем-то и где-то правы… Ау, старик Фрейд!
Роман задумался. Марина рассматривала его с прежним наивным и неослабевающим интересом. Словно муж открылся ей с новой стороны. Даже снова показался привлекательным и загадочным. Раньше она считала, что Ромка — этот корявый валенок — не способен на измену. А вот когда он перешел, усилиями жены, в турбюро, у него появились рандевушники. Марина это чувствовала. И не платонические…