— Справишься сама? — удостоверился Вальдек.
Я кивнула, и мы тронулись.
— А этот Вальдек ничего, — оценил опытным глазом Лешек. — Выглядит как хорошо надутый матрац.
— Только без физиологических откровений. Я не в том настроении.
— Да я ничего и не говорю, — возмутился Лешек. — Я просто восхищаюсь его мускулатурой. Тебе, случаем, не пора навестить доктора Губку?
— Пора, но он уехал в отпуск.
— А к дежурному врачу ты не можешь сходить?
— Не каждый перепархивает с цветка на цветок. — Откуда во мне столько яда? — Я отношусь к верным.
— Но речь идет всего лишь о том, чтобы выписать рецепт, а не о купании в ванне, где губка действительно может оказаться необходимой.
— Лешек! — рявкнула я.
— Опять ассоциации? Нет, ты и впрямь должна сходить к врачу.
— Никуда я не пойду. Конец, точка.
— Ну, точка так точка. — Лешек пожал плечами. — Я как-нибудь переживу. А Эва, к счастью, уезжает.
— Уезжает? — удивилась я. — А мне она ничего не говорила.
— Потому что она сама еще не знает.
— А ты знаешь?
— Ну да, потому что это я устроил ей эту поездку, а точней сказать, работу.
— Где?
— В Льорет-де-Мар, она там будет работать компаньонкой.
— Здорово.
Мне вдруг стало грустно, потому что какие каникулы без Эвы.
— Еще бы не здорово. Я сам хотел ехать, но там нужно знать испанский. А за неделю я просто не смогу выучить.
— А может, попробуешь гипноз? — без всякой убежденности предложила я.
— Уже пробовал, — сказал Лешек. — Шесть лет назад. Ты же знаешь, по какому поводу.
Знаю. Шесть лет назад Лешек сообщил родителям, что он — гей. «Вечно ты гонишься за модой», — расплакалась мать, а отец похлопал его по плечу и заявил: «Не горюй, сынок. От этого, наверно, можно излечиться. Мы испробуем все: психотерапию, гомеопатию, акупунктуру, гипноз, а понадобится, так и электрошок». К счастью для Лешека, до электрошока дело не дошло. Его старики смирились с фактом, что он такой и изменить его не удастся.
— А ей наконец-то пригодится этот ее испанский. Учеников ей так и не удалось найти.
— Петр хотел изучать испанский.
— Кстати, как он? — поинтересовалась я. Петра после того долгого уикенда в Касинке я не видела ни разу.
— Ушел, чуть только получил повышение и стал вторым менеджером. Сказал, что должен заботиться о своей репутации.
— Хуже таких никого нет. Главное карьера. Не огорчайся, ты еще встретишь свою вторую половинку.
— Знаешь, как-то я стал здорово сомневаться, — передернул он плечами. — Все эти разговоры о второй половинке временами мне кажутся весьма надуманными.
— Да ты что, Лешек! — испугалась я. Из всей нашей компании в половинку верим только я да он. Я в половинку апельсина, а он — в половинку банана.