Я продолжал целиться. Судя по завихрениям в тумане, к нам приближался кто-то большой. Чудовище бежало всё быстрее, петляя меж деревьев. Послышался треск, затряслись нижние ветки. Зверь нёсся не разбирая дороги, словно галопирующая лошадь.
Животное стремительно приближалось, оно не боялось нас, оно ничего не соображало.
В стороне опять кто-то завыл, пронзительно и будто бы с издёвкой. Совсем близко. Звук точно издавало не мчащееся к нам существо.
Я повернулся и вскинул ружьё.
В Заповеднике обитало не одно, а несколько чудовищ.
Пришлось снова развернуться: лучше уж сосредоточиться на непосредственной опасности. На поляну вырвалось огромное и чёрное (не красное!) мохнатое нечто. Оно неслось напролом, словно бык, по-кабаньи фыркало и брызгало во все стороны пеной, как бешеная собака. Я выстрелил и попал прямо между глаз. По инерции зверь продолжал бежать. Кто же это? Венн со всей силы огрел чудовище и тут же лишился посоха. Я перезарядил ружьё. Альбинос палил не переставая. Его пули вспарывали шерстистый бок, от которого отваливались куски мяса.
Вой не смолкал. Сам я стрелять не торопился. Возможно, кто-то хочет заставить нас растратить все боеприпасы.
— Это старый Фараон! — воскликнул Саул.
Умирающее животное неистовствовало. Мощный удар рогатой головы повалил Венна прямо на меня. Я упал на Камень Страшного Лика, но успел выставить руку, которая больно ударилась о глыбу. Вдобавок заехал ружьём прямо себе в лицо.
— Чёрный баран Гита Придла! — крикнул Дерби.
Я вспомнил рассказ Стока о животине, которую, по словам Придла, утащил Красный Шак. Джаспер ещё подозревал, что хитрый фермер просто не хочет платить ренту, вот и спрятал Фараона от учётчиков.
Даже в тумане я сумел разглядеть, что баран этот превосходил размером некоторых убитых мною львов. Загривок как у буйвола, большие кривые рога. Из раны в выпуклом лбу стекала кровь. Огромные глаза подёрнулись плёнкой, но тело всё ещё отказывалось сдаваться.
Наконец старый Фараон рухнул на землю.
Вой смолк.
Я ощупью искал в тумане обронённое ружьё. Ко мне бросился Саул. Собрался помочь? Его сапог обрушился прямо на мою беззащитную руку и размозжил её о каменную плиту. Сломались два или три пальца. Ладонь охватила нестерпимая боль.
Я грязно выругался.
Саул в ужасе молил о прощении, но я продолжал браниться — на жуткую боль, на проклятого идиота. Дерби приобнял меня за плечи и помог распрямиться. Ружьё лежало под ногами, но, когда я потянулся его подобрать, руку снова скрутило от боли.
Я вскинул оружие и попытался прицелиться, но речи быть не могло, чтобы нажать на курок изувеченным пальцем. Скорее уж удастся вдеть нитку в иголку при помощи сосисок. Пришлось швырнуть бесполезную винтовку на землю. Револьвер теперь, разумеется, придётся вылавливать из кобуры левой рукой.