Председательствовал Томас Генри Гекели. Вы знаете, какого мнения о нём придерживался королевский звездочёт. Несомненно, Гекели тоже не питал дружеских чувств к Стэнту. Сэр Невил вообще, по вполне очевидным теперь для вас причинам, не пользовался особой популярностью у потрошителей лягушек и любителей пробирок, хотя и снискал некоторое признание в кругах астрономических подхалимов.
Мы уселись на те же места, что и в прошлый раз. Азы маскировки — Стэнт вряд ли заметит нас в толпе, пока не наступит момент истины. Собралась куча народу. Можно подумать, устроители пообещали, что знаменитая Лола Монтес голой пройдётся по канату, а Дженни Линд исполнит все восемьдесят шесть куплетов непристойной баллады об эскимоске Нелл. Были представлены все науки, ибо Стэнт объявил, что его лекция полностью изменит не только астрономию. Ходили разные слухи: якобы после сегодняшнего выступления старые учебники придётся переписать или же попросту сжечь.
По мне, так эти важные шишки более всего походили на пахнущих перегаром школьных учителишек, зато профессор радостно мурлыкал себе под нос, перечисляя собравшихся знаменитостей. Помимо английских умников, присутствовали также янки, лягушатники, любители сосисок и квашеной капусты, макаронники, разодетые туземцы из неведомых земель и даже самый взаправдашний бельгиец. Каждый щеголял таким количеством титулов, званий и регалий, что просто плюнуть некуда. Достойное зрелище — куча измазанных мелом старикашек.
В зале присутствовали и наши люди с корзинами и шляпными коробками в руках. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке, будучи одеты в чистое и не рваное. Один писклявый помощник торговца мануфактурой попытался было проскользнуть по железнодорожному билету, но его отправили восвояси как нахального представителя низшего сословия>{22}.
Сегодня Стэнт решил прибегнуть к театральным эффектам.
Огни в зале погасли, и луч прожектора высветил кафедру, за которой стоял покоритель Марса в белоснежном долгополом одеянии.
— Господа, мы не одиноки…
Он сорвал покров с «зеркального телескопа», в который было вставлено «хрустальное яйцо». Полли в конце концов пришлось нарисовать ему схематически, как именно она «случайным образом» запустила машину. В перерыве между сеансами требовалось менять ленту с картинками внутри прибора и ввинчивать новую лампу накаливания. А значит, хитростью отвлекать Стэнта от любимой игрушки. По счастью, он не на шутку пристрастился к средству Термори и поэтому часто дремал.
— Представляю вам… планету Марс!
Стэнт дёрнул рычаг и запустил стрекочущий электрический мотор. На белом экране появились красные картины: в ящике с песком ползал в поисках воды осьминог. Аудитория разразилась изумлёнными возгласами, послышались и немногочисленные скептические покашливания. Некоторые сцены снимали задом наперёд: зрелище получилось весьма странным, до нелепости. Хотя, казалось бы, движущиеся картины — куда уж нелепее. Я видел, как их делал Пол А. Роберт из Брайтона.