Друзья переглянулись, и у Капитона на скулах нервно заходили желваки.
– Ладно-ладно, – согласился Макфейн, пытаясь погасить огонь раздора. – Но я надеюсь, ты позволишь нам запастись припасами и порохом?
– Сколько угодно. Сами знаете, этого добра у нас хватает. – Он опять повернулся к Русанову: – А может, сходим в последний раз на Саида-Али?
– Нет, Ламбро. Я не могу ослушаться императрицу.
– Да ведь она о тебе – ни сном ни духом! – грек нервно взмахнул рукамию – Его похоронили шесть лет назад, а он «не могу ослушаться»!
– Это мое дело, – резко ответил Русанов, – не тебе решать!
– Ах, так? Командовать понравилось? – сверкнул злым взглядом Качиони. – Да чтобы завтра я вас не видел! Ясно?
– Не задержимся, – проговорил Русанов, – не переживай!
Но едва взошла заря, провожать «Тюльпан» высыпал весь остров. С берега было видно, как вместо Андреевского на грот-мачте взвился черный, с белым крестом и саблей, флаг. Впереди, у самого форштевня, между волн ныряла Девочка, выводя парусник на безбрежный морской простор.
Глава 38
Таинственная банкнота
«Королева Ольга» покинула Яффу утром и теперь шла прямым курсом на Порт-Саид. Несмотря на присутствие полицейского, пассажиры, казалось, совсем забыли о том, что злоумышленник находится среди них, и отдыхали на всю катушку. Вечером в музыкальном салоне все кресла были заняты. Повсюду царствовал чарующий голос Анастасии Вяльцевой и аромат дорогих духов. Аккомпаниатор Блюм эффектным проигрышем закончил романс. Небольшой зал потонул в рукоплесканиях. Певица снова и снова погружала слушателей в мир пылких страстей, горьких разлук и неразделенных чувств:
Какая ночь!
О, ты взгляни на это небо голубое,
Где меркнут ярких звезд огни,
И мы, мы вместе, мы одни,
Нас в целом мире только двое!
Весь этот хор светил небес,
Вся эта глубь лазури свода,
Земля, и небо, и природа —
Все создано для нас одних.
Нам песнь любви рокочут струны
Незримых арф, воздушный пир.
Мы юны, счастливы и любим,
Для нас вся ночь, для нас весь мир!
Это был последний номер, и публика, пораженная талантом эстрадной дивы, поднялась и восторженно зааплодировала.
– Если я не ошибаюсь, это стихи Врангеля. Я как-то читала их в «Неве», – прикрываясь веером, неслышно произнесла Вероника Альбертовна.
– Возможно. Я небольшой знаток современной поэзии, дорогая.
– А наш полицейский даром времени не теряет. – Она взглядом указала на Каширина. – Он окружил заботой и вниманием госпожу Матрешкину настолько, что ее взрослая дочь уже изрядно нервничает. Хотя сама юная барышня неровно дышит к господину студенту. Правда, Антон Филаретович здорово пристрастился к мадере. А вот почему буфетчик с него денег не берет – для меня загадка.