– Но всё-таки принял.
– Да, надо отдать ему должное. В конце 1992 года он уже выступал против авантюр в экономике и политике. Де-факто Хасбулатов и Руцкой перешли на нашу сторону, на сторону патриотической оппозиции. Хасбулатовская критика гайдаровского экономического курса, как показало время, была точной и содержательной.
– Верховный Совет стал тогда не только риторически, но и практически противодействовать разрушителям.
– В исполнительной власти это пытался делать Руцкой, пока его не лишили возможностей влияния. Хасбулатов искал поддержку в регионах, опираясь на местные Советы народных депутатов – краевые, областные, республиканские.
Хочу обратить внимание, что причин для госпереворота у Ельцина было несколько. Скажем, в Конституции России на тот момент сохранялась норма, предполагавшая верховенство законов СССР. Чего только не предпринимали его сподвижники, чтобы вычеркнуть из Конституции само упоминания о Советском Союзе. Но мы говорили и говорим сегодня, что разрушение СССР – уголовное преступление. Ельцин опасался, что после отстранения его от власти он может быть осуждён именно в связи с этим. Позже, когда положение стало обостряться, предложили, хоть и с опозданием, нулевой вариант: отставку и президента, и депутатов, и новые выборы. Депутаты ведь тоже были ответственны за Беловежские соглашения, они их ратифицировали. Но и «нулевой вариант» был отвергнут. Государственный переворот стал фактически неизбежным, поскольку Ельцин стремился обеспечить себе безнаказанность.
– Был ли какой-то критический момент?
– Летом 93-го вместе с вице-премьером Виктором Петровичем Поляничко я вылетел на Северный Кавказ, чтобы ознакомиться с ситуацией. Но меня вызвали в Москву – позвонил Юрий Михайлович Воронин, заместитель председателя Верховного Совета. Этот звонок, кстати, спас мне жизнь: на следующий день Виктор Поляничко погиб, попав в засаду вместе с генералом Корецким, которого он взял вместо меня. Похороны Поляничко стали последним эпизодом, когда представители правительства стояли рядом с нами, депутатами. Осенью – спустя несколько недель – это уже было невозможно. Считаю, гибель Поляничко не раскрыта до конца. Он был одним из немногих патриотически настроенных людей в том правительстве.
– Между тем тогда полагали, что после отставки Гайдара политика исполнительной власти сильно изменится.
– Отставка Гайдара была победой парламентской оппозиции. Всем понравились слова Черномырдина: «Я за рынок, а не за базар».
– Однако ведь не Черномырдин получил наибольшее число депутатских голосов.