Кате казалось, что все происходящее с ней уже было, хотя точно знала, что на похоронах отца и мамы было все по-другому, а на похороны дедушки она и вовсе не попала — была на практике за границей, и ее решили не вызывать. Но тут и деревенское кладбище с его разношерстными и наивными памятниками и крестами, и соседские старушки, и яркий июньский день — все это как будто бы уже было с ней, но как-то в стороне. Словно в старом кино.
Поминки тоже прошли по краю сознания, как будто ей кто-то рассказывал о них. Какие-то люди вставали с рюмками в руке, произносили речи, выпивали, за ними вставали следующие… Почти никого она тут не знала, но понимала, что ее знают все, исподтишка показывают на нее друг другу и, прикрыв рот ладонью, что-то рассказывают про ее жизнь, родителей, про то, что редко и ненадолго приезжала к бабушке.
«Молодые, они все такие, не помнят про стариков», — читала она по глазам шепчущихся. Хотелось сказать, что это не так, что она никогда не забывала бабушку, часто звонила и писала, посылала деньги, но все эти оправдания и ей самой казались жалкими и ничтожными. На самом деле бабушка жила все последние годы без нее, пока она решала свои многочисленные, казавшиеся важными и такие не важные сейчас проблемы…
Наконец, после очередной речи все как-то дружно встали и пошли на выход. Катя растерянно встала у стеклянной двери кафе, кивая и пожимая протянутые руки. Какой-то пьяненький дедушка долго обнимал ее, роняя слезы на свой пыльный пиджак. Две женщины гремели тарелками, собирая недоеденное со столов — все это было каким-то само собой разумеющимся. Катя машинально тоже стала было собирать со столов домашние скатерти.
— Вы не суетитесь, все сделают и без вас, — тихо сказал подошедший к ней Николай, вынимая из стиснутых пальцев кипу грязных салфеток, на которых бабушкиными руками были вышиты какие-то цветочки и вензеля. — Вы останетесь еще или сразу уезжаете? В смысле, в Питер?
— Я не знаю, — неуверенно сказала Катя, не очень хорошо сама понимая, что говорит. — У меня вообще-то отпуск, взяла с бабушкой побыть…
— Ну вот и хорошо, — ответил Николай. — Значит, до девяти дней останетесь.
— Да-да, конечно, — заторопилась Катя, только сейчас вспомнив, что положено еще отметить поминки и на девятый, и на сороковой день.
— Я зайду попозже, собаку покормлю, а то ее, наверное, и вчера не кормили? — полуспросил Николай.
Катя опять с удивлением вспомнила, что да, не кормила Жука, да и кошку тоже.
— А чем покормите? — беспомощно спросила она. — Наверное, надо им сухого корма купить, что ли?