«Просто посидим» оказалось сборищем человек на тридцать, а рядом с Николаем посадили красивую статную женщину, которая немедленно стала за ним квалифицированно ухаживать — подливала, подкладывала закусок, горячего… Оказалось, директор самого приличного в городе ресторана «Русские узоры», и, видно, дама влиятельная — по повадке сразу понятно. Поддав на славу, Николай почти не сопротивлялся, когда она предложила переночевать у нее, ведь у Сереги негде, а домой в таком состоянии лучше не ездить…
С тех пор они встречались время от времени — чаще она приезжала к нему, иногда он заруливал, когда бывал в райцентре. Она ничего не требовала, даже не намекала на дальнейшее развитие отношений, была податлива, как воск, терпелива…
Николай понимал, что должен как-то управлять своей жизнью — не годится еще не старому мужику оставаться бобылем. Надо жениться, забыть прошлое, надо попытаться построить жизнь заново, с чистого листа.
Но душа сопротивлялась. Он еще не забыл, как страшно зависит мужчина от женщины, с которой связывает свою жизнь. Уезжая в очередную командировку, отрываясь от жены и сына, он старался запереть все свои чувства накрепко — иначе сознание просто не выдерживало бы этой постоянной тоски, этих воспоминаний о самых обыденных домашних делах и заботах, которые тут, в грязи и крови, казались какими-то нереальными, святыми в своей простоте. Он видел, как ломались некоторые его друзья из тех, кто был не уверен в своих женщинах, как страшно ждали любых весточек из дома — письма, телеграммы, телефонного звонка. И он, уверенный в Галине, как в самом себе, тут тоже порой начинал думать: а если… Но запрещал себе даже коротенькой мысли о возможной неверности. И как она его ударила, когда сама — сама! — сказала: «Коля, прости, не могу так больше, устала».
«Второго такого разговора я не выдержу», — сам себе объяснял Николай. А женщин, в которых можешь быть уверен, просто не существует на свете. Это их природа — желание нравиться, слушать красивые слова, желание покорять всех подряд — одного им мало, особенно если этот один не рядом. И в Наталье он чувствовал эту женскую изменчивую омутную природу…
Только вот эта девочка, Катя, какая-то другая, нет в ней второго дна, что ли? Не красуется, не пытается выглядеть лучше, чем есть, даже глазки не строит — то ли не умеет, то ли не считает тебя подходящим объектом? Да, наверное, второе — ни разу не ощутил он в ее поведении привычного женского кокетства. Не ты герой ее романа, Николай, вот и весь секрет… А Наталья хоть сейчас под венец, он это ощущал постоянно, да она особо и не скрывала.