В эти дни Гитлеру исполнилось пятьдесят шесть лет. День рождения стал последним днем веры в спасение.
Мертвенно-бледный, с трясущейся головой, вышел он из своего убежища. Он едва шел, цепляясь здоровой рукой за мебель. Левая рука его висела как плеть… Шаркая по-стариковски ногами, Гитлер подошел к карте и, помедлив, сказал:
— Здесь, в Берлине, мы нанесем русским самое кровавое поражение…
Гитлер приказал Кребсу отвести немецкие войска от берегов Эльбы — пусть американцы идут форсированным маршем…
Но русские в этот день достигли лесистых берегов Шпрее.
А на следующий день раздался звонок из «Майбах-2» — подземной ставки генерального штаба в Цоссене. Тревожный голос сообщил, что над ставкой слышен лязг вражеских танков. Русские не подозревают, что они находятся рядом с командным пунктом…
Стояли ошеломленные — значит, русские подошли к пригородам Берлина.
Кребс пригласил всех на совещание. Собрались в тесной комнатке, где не было ничего, кроме скамьи, маленького стола и кресла.
Гитлер спросил:
— Где же армия Венка?
Из девяти германских дивизий, которые входили в двенадцатую армию Венка, шесть числилось лишь на бумаге. Гитлер ждал, что Венк прорвется через Потсдам в Берлин и опрокинет русских.
— О дивизиях Венка сведений нет, — доложил Кребс.
За дверью послышался шум. Вошел адъютант фюрера Бургдорф и доложил, что прибыл оберлейтенант Кренкель, командир эскадрона, который контратаковал русских в районе Цоссена.
— Позовите его, — сказал Гитлер. Он стоял, держась рукой за угол стола.
Было равносильно убийству посылать эскадрон против сорока русских танков. Но в главной ставке не оставалось иных резервов — только один эскадрон в двести пятьдесят солдат…
После боя оберлейтенант Кренкель вернулся грязный и окровавленный. Из всего эскадрона уцелело двенадцать солдат.
Когда Кренкель вошел, Гитлер долго молчал, глядел на него, потом негромко сказал:
— Да, война проиграна… Я должен покончить с собой…
Еще недавно в этой комнате Гитлер неистовствовал, кипел и кричал по поводу неудачи Зеппа Дитриха. Его армия не смогла удержать Вену, и Гитлер разжаловал Дитриха в рядовые, приказал публично сорвать с него ордена и знаки почета…
Битва на озере Балатон тоже закончилась катастрофически. Гитлер рассчитывал включить Будапешт в оборонительную систему Альпийского редута. Этого не получилось… В ярости фюрер приказал тогда снять у солдат нарукавные знаки дивизий «Дас рейх» и «Гитлерюгенд»…
Гитлер тогда тоже неистовствовал и ярился, кричал, брызгал слюной, но сейчас он очень тихо сказал:
— Я должен покончить с собой…