Однажды ночью граф Максимилиан лежал без сна в постели, мучимый мыслями о том, каким позором покрыл его преступный сын славу всей семьи, ведущей свой род от королей, и как преступное безумие Амалии погасило даже последние искры его надежды на земное благополучие. Вдруг он услышал легкий шорох перед окном, а затем ему показалось, что кто-то осторожно открыл двери замка. Затем все стихло; но вскоре послышался из глубины какой-то странный, звенящий звук, как будто работали железными орудиями. Граф позвонил в колокольчик, проведенный в комнату Даниэля, находившуюся вблизи спальни графа. Но сколько ни звонил граф, Даниэль не являлся. Тогда граф встал с постели, накинул на себя платье, зажег свечу и спустился вниз, чтобы самому открыть причину шума. Мимоходом он заглянул в комнату Даниэля и убедился по несмятой его постели, что тот не ложился. Когда граф вошел в сени, окаймленные колоннами, он заметил, что какой-то человек быстро проскользнул в подъезд. Справа и слева сеней с колоннами были расположены ряды комнат. Ряд комнат с правой стороны оканчивался маленьким сводчатым кабинетом, запиравшимся толстой железной дверью; у единственного окна этого кабинета была приделана толстая железная решетка. Посредине кабинета в каменном полу была сделана железная подъемная дверь с крепкими железными засовами. Она вела в очень глубокий погреб, где хранились значительные фамильные драгоценности, состоявшие из чеканной золотой монеты, роскошных золотых и серебряных вещей, драгоценных камней и других сокровищ. Дверь первой комнаты этого ряда была отворена, и граф вошел в нее, прошел весь ряд, и его дыхание остановилось, когда он увидел последнюю дверь, ведшую в кабинет, отворенной. Осторожно вошел в нее граф.
«Подождите еще немного. Это проклятая работа, но я скоро справлюсь с нею». Эти слова произнес человек, склоненный над подъемною дверью и трудившийся над отмыканием железных засовов.
«Эй-эй», — вскричал граф громким голосом. Человек в испуге вздрогнул и вскочил. Это был Даниэль. Бледный, как привидение, смотрел он на графа. Граф также смотрел на него, пораженный как ударом молнии ужасным открытием. «Проклятый пес! — прервал свое молчание граф. — Что ты здесь делаешь?»
Даниэль дрожал как в лихорадке, бормоча дрожащими губами: «За-кон-ная часть на-след-ства…» Когда же граф подошел ближе, Даниэль поднял с пола лом и стал грозить им графу. «Прочь с дороги, змея, которую я пригрел на своей груди! Прочь, подлый негодяй», — вскричал граф, воспламеняясь гневом, схватил мощными и сильными, несмотря на его старческий возраст, руками старика за шиворот и протащил через все комнаты до сеней, где позвонил в дворцовый колокол. Прислуга, перепуганная, пробужденная от сна, сбежалась отовсюду и увидела зрелище, перепугавшее всех. «Заковать его в цепи и заключить в башню!» — крикнул граф служителям.