Минут тридцать ушло на пояснения сестры Роланды, что скидка предоставлялась потому, что гарнитур оказался последним, и в диванной обивке была дыра — результат неудачной транспортировки. Но, поскольку Господь благословил сестру Роланду талантом швеи и набором подходящих по цвету ниток, вопрос считался решенным: чудо божье было налицо. Посему собратья во Христе склонили головы и вознесли благодарственную молитву.
— У кого еще есть свидетельства? — спросила сестра Минерва, очевидно, несколько утомленная бурным свидетельством о гарнитуре.
— Господь благословил пенсией, — прошамкала какая-то старушка.
— Щедр и милостив Отец наш небесный, — царственно согласилась миссис Макгонагалл. — Но и мы не должны быть неблагодарными, не так ли? — она из-под очков осмотрела собравшихся, задержавшись взглядом на старушке. — Мы с охотой принимаем чудеса и дары божьи, а что предлагаем Господу в ответ на безграничную милость Его? Сестра Гермиона, напомните всем историю о бедной вдове.
— Вот что сказано в Евангелии от Марка, — начала сестра Гермиона. — «Пришедши же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое».
— Это моя любимая история, — вздохнула сестра Минерва, возводя очи к лепнине на потолке. — Самое важное — давать пожертвования от всего сердца, и Господь воздаст, ибо щедра рука Отца. Сестра Гермиона, а что говорит Второе Послание Коринфянам?
— «Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением, ибо доброхотно дающего любит Бог», — сказала Гермиона, не заглянув в Библию: многие стихи она знала наизусть.
Собравшиеся начали передавать по рукам красный бархатный мешочек для пожертвований. Многие держали деньги в кулаке, и разжимали пальцы лишь тогда, когда рука по локоть погружалась в красное чрево мешочка, чтобы не видна была опускаемая туда сумма. Тем не менее, щедрость сестры Минервы проглядывала сквозь пальцы: трудно было не узнать Фарадея — двадцатифунтовую фиолетовую купюру.
Гарри без огорчений расстался с пятью фунтами — ведь сам Господь послал ему работу в кинотеатре, и он не хотел быть неблагодарным.
Несмотря на трогательную историю о вдовьей лепте, Гарри стало жаль маленькую старушку: беззвучно шевеля губами, она вытягивала какие-то банкноты из видавшего виды ридикюля, и опускала дрожащий сухой кулачок в красный бархатный мешочек. Гарри был уверен, что туда перекочевала вся пенсия набожной леди.