А как он ездил по городу? Движение на улицах замирало, гаишники переключали светофоры и с палками выскакивали на перекрестки выгонять тех, кто не успел убраться с дороги. Все выглядело на улице так, будто ожидался конец света, когда вдали бешено выскакивали три-четыре черных автомобиля, уступами справа и слева, следом за милицейской мигалкой, и мчались дальше. По всем пути их следования прижимались к тротуару все машины частников или, как их еще называли, автолюбителей. Однажды Ступак не успел в такой момент остановить свой «москвич», так как не было возможности приткнуться к тротуару, где уже стояли автобусы, как гаишник коршуном налетел на него, обругал, забрал документы, за которыми потом пришлось не один раз ходить в контору.
Оглядевшись и разобравшись, кого они избрали, мужики начали упрекать один одного за свой глупый выбор. Точно так же мог упрекнуть себя и Ступак. Он тоже голосовал за него. А как было голосовать за его соперника, как говорили некоторые, «националиста»? Может он был и неплохой парень, ученый, да только что он мог сделать с этим народом, который привык только лодырничать и воровать? Который наполовину сложился из коммунистов и комсомольцев, а вторая половина которого обслуживала КГБ?
А тут еще он объявил, что узаконит частную собственность и введет обязательный национальный язык, который почти все уже забыли — и в городе и на селе. Ступак начал от него отвыкать еще в армии, хотя для него, деревенского парня, овладеть как следует русским языком было трудно. Он долго не мог правильно произносить многие русские слова (тряпка, например, за что его дразнили в роте — «трапка»). И вот, только он отучился, в основном, от деревенского языка, заговорил, как многие в городе, по-русски, как этот ученый-националист собирается всех переучить назад, по-деревенски. Нет, с этим Ступак был не согласен. Пусть уж деревенские родители договаривают свой век, как умеют, а он останется при городском языке. Как все начальники. Как все вокруг. А кроме того, он угрожал на митингах коммунистам, номенклатурщикам и кэгебистам. Как раз перед этим Ступака приняли в партию, появилась некоторые новые перспективы, и он сознательно проголосовал за милиционера, такого же коммуниста. Правда, уже тогда как-то слабо надеясь, что его все-таки не выберут. Так нет же, выбрали на свою голову.
Где-то в середине лета, когда нужда совсем допекла, он вздумал съездить к отцу. Как раз в ту сторону ехал Плешка на своем «запорожце», взялся подвезти. Выехали спозаранку, по холодку, на улицах было еще свободно от автомобилей, «запорожец» весело тарахтел свои двигателем, казалось вот-вот пойдет вразнос и развалится. Однако не развалился, шустро катил по шоссе. За городской чертой на перекрестке уперлись в шлагбаум ГАИ — проверка документов, как когда-то в Афгане. Но там, понятно, шла война, а здесь…