— Ну, иногда, когда очень сильно кого-нибудь любишь, можно его при этом и здорово ненавидеть за то, что у него над тобой столько власти.
— В этом нет никакого смысла.
— Может, смысла и нет, но это правда. Он улыбнулся.
— Когда я слышу что-то в этом роде, я думаю, а хочется ли мне вообще стать взрослым. Я рассмеялся.
— Думаю, это миф.
— Что?
— Да будто вообще существуют какие-то взрослые. Мы просто ребятишки покрупнее. И всяко быть так называемым взрослым — это гадость. Действительно.
— Ты на самом деле думаешь, что кто-то хочет ее убить?
— Ну, если даже и нет, то он, несомненно, очень ловко притворяется, будто да.
— Я бы не стал выяснять, кто это. Я сам его убью, если узнаю. — Он коснулся своего жуткого ножа, облаченного в кожу. Я помедлил с минуту и попросил:
— Расскажи мне о бумажке, которую у тебя отнял О'Брайен.
— Это касается только меня и О'Брайена.
— А я подумал, что мы с тобой скоро станем друзьями. Это здесь совершенно ни при чем. Бумажка — это тайна. — Лицо его стало суровым, взгляд тоже. — Я заполучу ее назад так или иначе.
Она может тебе повредить.
— Я его не боюсь.
— Ты не собираешься рассказать мне о бумажке?
— Не-а.
— И не хочешь, чтобы я тебе помог? Он пожал плечами.
— О'Брайен боится тебя не больше, чем меня.
— Но все-таки мы вдвоем… Он опять улыбнулся.
— Хотите верьте, хотите нет, мистер Хэммет, но тьма народу боялось меня там, в Балтиморе.
— Охотно верю.
— Может, я маленький и не шибко крутой, но я решительный, — он снова коснулся своего ножа. — И когда кто-нибудь меня обсирает… — Новое пожатие плеч. — Ну, я способен стать совершенно безжалостным.
— Держу пари, что это так, малыш. Держу пари. И с этими словами я покинул его. Там, на тропе. Кивнул в знак прощания и потопал туда, откуда пришел. Он выждал минуту-другую, а затем двинулся следом за мной через подлесок. Я несколько раз пытался оторваться от него, пускаясь бегом. Он ударялся в панику и производил слишком много пума в зарослях. Не заметь я его прежде, наверняка обнаружил бы теперь. Но парню было всего десять, и для своего возраста он казался истинным Кожаным Чулком. Когда мне было десять, я жил-поживал в славном уютном домике среднего класса и охотился на уточек с отцом в солоноватых болотах у Чесапикского Залива.
Мне не приходилось заботиться о себе и поддерживать себя настолько, насколько довелось бедняге Роберту.