— Пока, с не слишком виноватым видом, Хаким не прикажет меня убить.
Посетительница покачала головой:
— Не вижу, как он сможет это осуществить. Создание племени «летних детей» посреди этой духовной зимы. Его тоже убьют. И новеньких. Но мы снова воскреснем, понимая, как воссоздать себя концентрированной эссенцией наркотика, для жевания. Отношение лета к зиме ускорит наш путь.
Плам разобрал черты славного лица — хотя оно было отягощено заботой и менее красивым, чем могло быть. Она наклонилась и поцеловала его.
— Вы чистое лето — если только у вас нет какой-то тайной глубины.
Плам заколебался:
— Нет, никакой глубины нет. Я всегда избегаю глубины.
Она улыбнулась:
— Да, вы героически мелки. Вы сможете написать свою книгу? Книгу о добром самозванце Хакиме?
Плам неуклюже склонился, чтобы удобнее было похлопать лодыжку своей соблазнительницы.
— Он послал вас. Ваши ноги сухие. А сюда никак не попасть сухим. По пути — лужа. Разве только Хаким проходит так каждый раз. У него есть тайная дорога.
Женщина повела головой из стороны в сторону:
— Я никогда раньше не бывала на этой половине. Я хотела пойти. Так это было возможно. Я использовала летнюю сторону Хакима. Кроме того, с вами я в безопасности. Я сказала Хакиму, что вы не темпераментный мужчина. Любой, кто воспитывался в английской школе для мальчиков и любит борьбу и бокс — я сказала ему, что вы определенно скрытый гомосексуалист, или, возможно, педофил…
— Ну, знаете ли!
Она приложила палец к его протестующим губам:
— Так легче. Я, видите ли, должна быть вашим издателем.
— Так вы — Мария?
— Мария Монтессори. Выдающийся мировой эксперт по: детскому образованию! — Она продолжала с горькой иронией: — Если вы бесполезны в Мире Реки без бумаги, представьте себе меня без юных умов, которыми нужно руководить.
Вудхауз ощутил тепло ее тела. Рука, которой он проверял ее ноги, скользнула вверх, чтобы ощутить ее фигуру. Эта кровать, в конце концов, не так уж велика, даже если он прижмется к стенке в наполовину возбужденном состоянии.
— Ах, — сказал он. — Ах!
Она откинулась. На некоторое время наступила неразбериха: колени и локти стали тем, чем они на самом деле были.
— Почему Ленин? — недоумевал Плам после первого страстного объятия. — Зачем вся эта болтовня насчет Ленина и Гитлера?
— Они украли мои идеи о пластичности юных умов. Новый человек коммунизма. Гитлерюгенд. Получите детей достаточно рано, и вы сделаете из них все что угодно.
Поцелуй — и продолжение лекции:
— Конечно, направление у них было неверным, но концепция! Чистая доска! Коммунизм оправдал себя — или нет?