Она не могла не улыбнуться. Никогда она не была настолько красива. В этот раз она наверняка покорит сердце царя и разделит его власть. Повернувшись, она полюбовалась изгибом своей обнажённой спины. Разве он сможет устоять? Она выглядела в точности как царица.
Пришёл слуга и сообщил, что начинается пир. Гильгамеш велел ей быть там. Она ликовала. Сегодня она покажет всем насмешникам, всем коварным соперницам!
По мере прихода званых гостей в зале дворца становилось всё шумнее. Все говорили исключительно о разведке, с которой только что вернулся царь. Она заметила несколько почти не скрываемых недовольных взглядов. Она знала, что среди знати было много таких, кто предпочёл бы, чтобы их царя поймали и убили в Кише солдаты царя Агги. Жалкие завистники, не более. Наверное, каждый мужчина в Уруке мечтал о том, чтобы обладать хотя бы долей талантов Гильгамеша, будь то в войне или в любви. Та-Нин осмотрелась, но Гильгамеша ещё не было. Он любил делать из своего появления представление, наслаждаться аплодисментами и поклонениями. Но Та-Нин не знала, куда ей сесть. Пойти и сразу сесть во главе стола, возле царя, могло быть слишком самонадеянным. Но занять любое другое место было бы ниже её достоинства.
Главные двери распахнулись, и с широкой улыбкой зашёл Гильгамеш. Все его гости встали и начали стучать по столам и выкрикивать его имя. Царь махнул рукой, чтобы аплодисменты стихли. Они, разумеется, не стихли: не нашлось таких дураков, которые бы восприняли его жест всерьёз. Наконец, он громко рявкнул, чтобы все замолчали, и в тот же миг наступила тишина.
Гильгамеш прошёл к столу и опустился на лежавшие на его месте подушки. Теперь могли занимать свои места и остальные. Та-Нин, потупив взгляд, продолжала стоять, ожидая, когда Гильгамеш её заметит и позовёт к себе. Когда, казалось, прошла целая вечность, он произнёс её имя, и она подняла взгляд. И оторопела.
С ним была другая женщина. Её сознание словно парализовало, когда она увидела, что царь лапает эту тварь. Это что, дочка этого дурака Гудеи? Вот же шлюха маленькая, ей же едва тринадцать исполнилось, только-только совершеннолетней стала! И вот она уже изображает из себя взрослую женщину, выставляет себя напоказ и позволяет себя лапать этому эгоистичному распутнику. Девушка захихикала — Гильгамеш засунул руку ей за пазуху и ущипнул.
Покраснев, Та-Нин смотрела на них.
— Та-Нин, — повторил Гильгамеш, в этот раз громче, — ты почему не садишься? — он указал на второй стол. — Вон твой муж сидит, — улыбнувшись, он дружески помахал ей свободной рукой.