К этому времени Марат уже прекрасно умел приспосабливаться и притворяться. Он свободного говорил на трех языках и по настоянию отца стал учить другие. Отец не сильно давил на сына, к тому времени он снова женился, теперь уже официально по нашим законам и радовался второму сыну.
После окончания школы, Марат в полной мере понял, что значит быть одним из 'золотой молодежи'. Во время обычной летней поездки мать разрешала ему все. Это время полной свободы и безнаказанности, вероятно, должно было привязать Марата к арабскому миру, но было уже поздно. Марат вырос, он стал таким, каким являлся сейчас. После возвращения, уже на волне перемен, он понял, что сам не вылезет и ... пошел в армию. А когда вернулся, вовсю раскрылись 'лихие девяностые' и Марат оказался полностью в своей среде. Безнаказанность, но не для показушничества, а обдуманная. Деньги, земля, связи... Марат пробовал все и находил большее количество возможностей для себя. Тут очень пригодился дед со своими каналами, мать, играющая в большую политику. В какой-то момент он осознал, что все хорошо, но счастья нет. Тогда он впервые женился, просто потому что захотел, не обращая внимания на родню. Меньше чем через месяц стал вдовцом.
Потом методом проб определил, что нравится больше, а что меньше. Он умело приспосабливался к меняющейся действительности и умно не лез на рожон, все-таки восточная осторожность была буквально в крови. За эти годы он четко обозначил свою позицию в отношении семей. Его поняли и не трогали, не мешая жить, как нравится...
Теперь стала понятна тяга к блондинкам с мальчишескими формами, это была первая мысль, появившаяся у Иры после рассказа. Последние годы ее интересовали мало, об этом периоде жизни мужа она была неплохо осведомлена, хотя детство вызвало ярость.
- Что думаешь? - прервал тишину Марат.
- Я представляю, как ловлю твою мать и бью ее головой об пол. Бью. Бью. Бью...
- Я понял, - усмехнулся Марат. - А дальше?
- Потом беру твоего отца и бью, бью, бью...
- Головой об пол, - закончил за нее муж, смеясь.
Его покинуло напряжение, и он снова стал самим собой. Видимо, Марат опасался реакции Иры на его прошлое, хотя, какая еще может быть реакция на подобную обдуманную жестокость к своему ребенку? Нет, Ира прекрасно понимала, что тоже будет не самым ласковым родителем, но до такого она никогда не дойдет.
- Марат, если я вдруг начну становиться, как твоя мать обязательно скажи, хорошо, - попросила Ира негромко.
- Конечно, аз-за'уджату-ль-хаби'бату...
Любимая жена. Как красиво, Ира мечтательно улыбнулась.