– Я так думаю, – пригубил бокал молодого красного вина Мишель, – что, зная будущее, мы не можем его изменить, но…
– Можем приостановить его наступление?
– Удивительные вы люди, ученые, особенно алхимики и астрологи. Не всегда и поймешь, когда вы шутите, а когда говорите серьезно. Добрые католики не могут соперничать с Господом, – примирительно пробормотал Микеланджело.
Он был человеком весьма вспыльчивого нрава, но перед этими двумя людьми немного робел.
– В противном случае святая инквизиция нас не поймет…
– А нас долго еще не поймут, – прошептал де Шоймер.
– И слава богу, – также шепотом подтвердил Мишель.
Даже у стен мастерской гениального скульптора могут быть уши…
Кроме них двоих, никто в мире из астрологов не углублялся в своих пророчествах так далеко в глубь веков.
Мишель Нострадамус скрывал свои предсказания в катренах, и шифры к их разгадке не могли отыскать столетия. Барон де Шоймер со своими предсказаниями заговоров поступал еще более изощренно: две строчки четверостишия хранились в библиотеке флорентийского университета, в одном из томов с золотым тиснением по коричневой коже, а другие две строчки, тщательно выписанные на куске пергамента, – в третьем томе «Истории Святой церкви в Испании» в университете города Толедо.
Предосторожность? Или причуды гения?
Один из ключевых катренов Нострадамуса в 2008 году переведет и разгадает профессор университета Сорбонны, барон де Шоймер (случайное совпадение?) и продаст этот секрет некоему русскому олигарху, чем поможет ему совершить невозможное – остановить время.
Однако вся жизнь этого русского олигарха – история заговоров, интриг и провокаций.
Не удивительно, что и этот его заговор против родного отечества был предсказан рыцарем чести ордена Святого Иоанна Иерусалимского, бароном де Шоймером в 1585 году. Четверостишие, содержащее ключ к раскрытию заговора, будет разделено мальтийцем на две полоски пергамента и вложено в папки гравюр великого немецкого графика Альбрехта Дюрера, выпущенные в Мюнхене и Дюссельдорфе. Две строчки – между гравюрой, изображающей Эразма Роттердамского, и гравированным портретом Ульриха Варнбюллера, а еще две строчки – между двумя автопортретами самого художника. И лежать бы этим кусочкам пергамента еще столетия в тесных шкафах университетских библиотек, если бы не удивительное стечение обстоятельств.
В 1945 году наши войска взяли старинный германский город Дрезден, ранее почти полностью разрушенный англо-американской авиацией. Неподалеку от города, в заброшенных штольнях, были найдены деревянные ящики. В них оказались наиболее ценные книги из нескольких университетских библиотек. В порядке репарации ящики вывезли как трофеи.