Из всех иллюзий осталась одна: маленькие грудастые брюнетки.
Именно такой была женщина, имени которой он так и не удосужился запомнить. Знал только, что она португалка, которая досталась ему вместе с другой прислугой от прежнего хозяина замка. Он нажал кнопку звонка. Тут же в дверном проеме показалась ее мордашка. И лживая улыбка, словно ничего в жизни так не ждала, как вызова хозяина.
Он кивнул. Она вошла, закрыла за собой двери.
Горничная застыла в полной готовности выполнить любой приказ. Осина сел в ванне, не стесняясь своей не слишком привлекательной наготы. Сказал одно слово:
– Пасьянс.
Португалка знала неимоверное количество пасьянсов.
Хозяин произнес еще одно слово:
– «Star».
Это означало, что он выбрал пасьянс «Звезда».
Пасьянс – дело небыстрое. Чтобы не слышать разъяснений, которыми девица сопровождала раскладывание карт, он включил музыку. Из всех известных ему композиторов он больше всего любил и понимал Пахмутову и Вивальди.
Если песни Пахмутовой его бодрили, напоминая о комсомольской юности, то музыка Вивальди успокаивала.
Это как черный кофе без сахара – принято, и все тут. А оказалась страшная гадость. Может, и Вивальди – такой же навязанный ему «брэнд».
Что он, собственно, любит? Теперь, пожалуй, уже ничего. Сыт.
A кого? К родителям он всегда относился с почтением. А когда батяня перед смертью свозил его в Ярославскую область и передал «с баланса на баланс» свой схрон, то отца он просто зауважал.
…А однажды любил. Точно – любил. Было это еще в студенческие годы. Она на другом факультете училась – маленькая, ниже его, чернявенькая. Все на месте. Попка там, и все такое. Груди были маленькие, но красивой формы, и сосочки – не то что у этой португалки, розовенькие. Это была даже не любовь, а всепоглощающая страсть. Она отдалась ему на третий день знакомства. Не потому, что влюбилась. Говорила: «Ты, Володька, как банный лист: тебе легче отдаться, чем объяснить, что не хочется». Не очень-то лестно. Но в ходе сексуальных игр видно было, что она увлекалась, хотя нравился ей не он, Володька Сидоров, а сам процесс. Он смирился, что она отдается ему без любви. Одно ее слово – и пошел бы, как говорится, под венец.
Но она вышла замуж за парня с ее курса, с ее факультета. Как и у нее, отец офицер. Поженились и уехали по распределению в Оленегорск, где в обычном гарнизоне прозябал батюшка жениха. Потом… Суп с котом. Обычная советская жизнь. Ребеночек умер. Муж спился. Она тосковала. Вроде как между строк давала понять: одна, свободна, ностальгирует о прошлом. Он тогда учился в аспирантуре, жил в отдельной комнате в общежитии, ну куда было жену вести? Да и обида оставалась. В общем, связь прервалась. А когда решил разыскать, восстановить контакт – не вышло. След потерялся.