День первый (Нечволода) - страница 2
В ряду других колесных улит — «Командор». Нос его обезобразили стальной квадратной нашлепкой, превратив в толкач, чтобы можно было вплотную прижаться к барже, стянуться с ней натуго вожжами тросов и двигать груженую против течения. А баржи — вон они на рейде. Якорями уцепились за дно реки и покачиваются на плаву, серебристые, гладкие; только отводные трубы танков позевывают да сутулятся ручные лебедки.
Алеша перебрался по трапу на грязный пароход.
«Когда же его мыть и красить начнут? Никого на палубе не видно. Через неделю же навигация. Работнички!»
Алеша подтянул повыше брюки-дудочки, чтобы не задеть ржавчиной, попереступал по-жеребячьи через неприглядные железяки, обрезки, бухты, ведра, сунулся по правому борту в каюту капитана. Закрыто.
— Чаво нада? — хрипловато акнули сбоку.
Из проема матросских кубриков поднималась голова в облезлой серой шапке.
— Капитана.
— Нету яво. Я тута.
Мужичок осторожно вынул направление из Алешкиной ладошки.
— Фамилия твоя тяжелая. Да?
Алексей потянулся за листком:
— Дай.
— Зачем? — удивился тот. — Мне велено брать. Пойдем, каюту покажу. Переберешься, как машину запустят… Вот твоя каюта. На пару с Пономаревым будете. Он из ГПТУ — на практике. Сядет, в Тобольске. Пойдем, дам робу и кисть.
— Зачем? — ошеломился Алешка.
— А трубу красить.
Алешка рывком откинул со лба прядь белесых волос и пояснил в спину, видневшуюся уже из дальней каюты:
— Я рулевой, а не маляр!
— Ага, — пробухало в каюте. — Заходи. Везет тебе: первый. Выбирай одежду и ботинки. И простыни с одеялами возьми. Диме тожа. Краска у меня в форпике. Туда придешь, как оденешься. Курить есть? — застеснялся вдруг небритый.
Рисунки Е. Охотникова
— Есть, — Алексей снисходительно протянул «Нашу марку». — Ну, ты и распоряжаешься! Не влетит от кэпа? Я — ру-ле-вой.
— Ага, — мужичок довольно дунул в мундштук папироски. — А я старпом. Корпиков. Можешь величать Ляксандром Ионычем.
Каюта рулевых маленькая. По обе стороны дверей — два рундучка, две койки, столик. Если встать на него и высунуться в иллюминатор, увидишь сверху предохранительную деревянную решетку, а справа — недвижные широкие металлические плицы колеса.
Алешка плюнул в мутную воду, втянулся в каюту, задраил иллюминатор. Переоделся. Ботинки толстой свиной кожи придется разминать не один день. А тельняшку дадут?
— Старпом, — высунулся он в коридор, где возился с матерчатыми тюками Корпиков, перетаскивая их в красный уголок. — А тельняшку дадут?
— Какую такую? — обернулся тот. — А… В плавлавке купишь.
«Что за плавлавка? Ладно, потом».
За переборками звякало. Значит, кто-то еще есть на пароходе. И точно: из машинного отделения вылетел черный берет, за ним выскочил тоненький чумазый парнишка. Присел, прикрыл беретиком макушку, склонил по-цыплячьи голову, зачем-то провел пальцем по Лешипому ботинку.