Надя вся сжалась.
— Я давно заметила, что с ней что-то происходит. Что, если она уже знает? Ты представляешь, как ей будет стыдно, если мы скажем ей, что и мы обо всем узнали?
— Нам придется пойти на это. О его изменах ей сообщать необязательно, но о его работе мы должны ей рассказать.
— Я не смогу, Алексей! Я уже пробовала с ней говорить, но она отгородилась от меня стеной и не хочет открываться. Меня она не станет слушать!
Алексей сел рядом с ней на диван.
— Дорогая, я не сказал, что ты должна это сделать. Я ее отец, и у нас с ней хорошие отношения. Это моя задача — поговорить с ней.
— Хорошо, а если ты ей все расскажешь, что это даст? Что она может сделать?
Алексей минуту смотрел на нее, потом сказал:
— Она может развестись. Чем раньше она освободится от него, тем лучше.
— А если она все еще любит его, что тогда?
— Тогда ей предстоит сделать выбор. Она взрослая женщина и должна сама решать, как жить. Все, что можем мы, — рассказать ей.
Надя заломила руки.
— Она измучается вся!
Алексей взял ее за плечи.
— Послушай. Потом ей будет намного хуже, если мы не расскажем.
Когда Надя с обреченным видом кивнула, он вышел в коридор пансиона, где на стене висел общий телефон, и набрал номер дочери.
Месяц, прошедший после того драматического посещения РОКа, когда ей открылась неверность Рольфа, дался Марине нелегко. Справившись с первым потрясением, она с удивлением заметила, что сердечная боль оказалась вполне переносимой. Это подтвердило то, что она отказывалась признавать, — после свадьбы бутон ее любви к Рольфу так и не распустился. Через несколько дней душевных поисков ей пришлось принять горькую правду: она больше не любит своего мужа. И с этим ничего нельзя поделать.
Думала Марина и о разводе. Грядущий позор и слухи страшили ее гораздо меньше, чем разговор с мужем, ибо потребовать развода означало ущемить его самолюбие. Она не смела идти против мужа. За ним она была, что называется, как за каменной стеной. Ее защищали и он сам, и его страна. Нельзя было забывать, что власть в Шанхае принадлежала японцам, а Германия была их главным союзником. Попросту неразумно превращать Рольфа во врага.
Кроме того, с ним она не испытывала никаких денежных трудностей. Если он откажется платить за квартиру, она не сможет содержать ее на свою зарплату медсестры, ей придется переехать. Но куда? Она не найдет денег, чтобы заплатить аванс даже за гораздо более скромное жилье. Можно было бы поселиться в меблированной квартире в пансионе, но пользоваться одной ванной и кухней с тремя или четырьмя другими семьями — нет, пока она была к этому не готова. Надя и Сергей примут ее к себе, но у них в квартире всего две спальни, и ей придется делить комнату с матерью, а Марине не хотелось их стеснять.