Она рассказала о Михаиле. Он выслушал, задавая короткие, четкие вопросы, а потом надолго замолчал. Спустя пару минут, показавшихся Марине вечностью, Ваймер прочистил горло и посмотрел на нее. Неожиданно его лицо смягчилось.
— Есть только одна возможность. Не знаю, помнишь ли ты капитана Ямаду, который помог нам выехать из Харбина, но его недавно перевели в Шанхай. Я поговорю с ним. — Он печально улыбнулся. — Поскольку Германия выбыла из игры, мое влияние в Кемпей-Тай значительно уменьшилось.
— Пожалуйста, Рольф, ты не представляешь, как я волнуюсь. Я не могу понять, за что его арестовали. Он ведь никогда не занимался политикой.
Она осеклась.
— А ты его любишь, — медленно произнес Рольф, внимательно глядя на нее.
— Я знаю его с одиннадцати лет, — начала сбивчиво объяснять Марина. — Мы выросли вместе. Я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось, Рольф! Ты можешь это понять?
Он пожал плечами.
— Я через несколько дней уезжаю в Аргентину, но сделаю все, что смогу. Когда что-то прояснится, я позвоню, так что побудь несколько часов у телефона. Вызвать тебе рикшу?
Марина поблагодарила его, и они вместе вышли на улицу. По дороге домой у нее было время подумать. Рольф уезжает в Аргентину, а она даже не пожелала ему счастливой дороги. Тревога о судьбе Миши заслонила все остальные мысли. Рольф решил, что она любит Михаила, но Марина не подтвердила и не опровергла его замечания. Почему? Михаил так давно был частью ее жизни, что разобраться в своих чувствах к нему Марине было не под силу. Ей представилась та ночь, проведенная в его квартире. И в тот же миг у нее защемило сердце. Что с ним делают сейчас, в эту самую минуту, когда она вспоминает их ночь любви?
Домой она добралась, когда уже начало темнеть. Алексей и Надя выслушали ее рассказ, а потом втроем сели за стол и принялись ждать. Марина была благодарна родителям за то, что они не стали ее успокаивать и не пытались как-то отвлечь. Все равно она не смогла бы думать ни о чем другом. Не находя себе места от волнения, Марина то и дело смотрела на часы, на маятник, раскачивающийся туда-сюда, туда-сюда… Так медленно, что можно было сойти с ума! Тихое тиканье зазвучало вдруг громкими выстрелами, мелодичный звон, отмеривающий каждую четверть часа, превратился в удары молота по наковальне.
Трое суток в застенках Кемпей-Тай. Наверное, он в Бридж-хаусе. Страшные вещи происходили в этом здании. Никто не выходил оттуда таким, как прежде. Где американцы? Как далеко они от города? Заламывая руки, она стала ходить по комнате. Трое суток по двадцать четыре часа. Вечность!