Перелетные птицы (Кроун) - страница 265

Надя с Алексеем помогли ему сесть в кресло. Глаза Миши превратились в сплошное черно-синее месиво и почти скрылись под распухшими кровоподтеками, губы были все в трещинах и засохшей крови. Когда Марина попыталась обнять его, он скривился от боли, и на нижней губе его выступила свежая капля крови.

— Лучше не прикасайся ко мне, принцесса. Кажется, у меня слева сломана пара ребер. Больно дышать.

Марина всплеснула руками, потом потянулась пальцами к его лицу, но не решилась дотронуться. Отпрянув, она впилась в него взглядом. Потом медленно наклонила голову, взяла его руку и трепетно поцеловала — раз, второй, третий, — а затем прижала к мокрой от слез щеке.

Внутри нее все закипело от злости на саму себя. «Слепая, упрямая дура! Только после этого избиения, чуть не потеряв его навсегда, ты призналась себе, что любишь его. И любила все эти годы! — От этой мысли голова пошла у нее кругом и на глаза снова навернулись слезы, но уже от счастья. — Я люблю его и всегда любила! Та прекрасная ночь в его комнате… Как же я могла не понять этого тогда? О, Мишенька, Мишенька, как же я люблю тебя!»

У нее вырвался негромкий, робкий смех. Михаил с трудом повернул к ней голову и с удивлением спросил:

— Я так смешно выгляжу, ваше высочество?

Она, улыбаясь, судорожно глотая слезы, покачала головой и вдруг заметила, что родители вышли из комнаты, оставив их наедине.

— Я люблю тебя. Мой Миша! Люблю тебя! Слышишь? Люблю! Как же ты терпел меня все эти годы? Я такая глупая! Я люблю тебя всем сердцем. Я хочу кричать об этом, чтобы меня услышал весь Шанхай!

В комнату ворвалась Надя.

— Ты что, с ума сошла, Марина? У нас все окна открыты, лето ведь на дворе! Тебя может кто-нибудь услышать.

— О, мамочка, я люблю его! Люблю!

— Очень подходящее время ты выбрала, чтобы понять это. Он ранен, за ним уход нужен, а ты тут забавляешься, как двухлетний ребенок. Ну-ка, приди в себя. Давай перенесем его на кровать.

Разбитые губы Михаила растянулись в знакомой кривоватой усмешке.

— Для меня это лучшее лекарство, Надежда Антоновна. Моя принцесса наконец-то образумилась.

Вдруг Марина залилась слезами.

— О, прости меня, прости! Что они сделали с тобой? Где у тебя болит больше всего?

— Да не волнуйся, я выгляжу хуже, чем чувствую себя. Одно-два треснувших ребра, пара фингалов — ничего особенного, все это заживет. — Тут он посерьезнел. — Рольф сказал, что капитан Ямада не имел права отпускать меня и все же сделал это при условии, что я какое-то время посижу у вас дома и не буду нигде показываться.

Впервые Михаил назвал Рольфа по имени. Марина отметила это про себя без всякой радости.