— Сюда, Надя! Бежим сюда!
Пока люди вокруг толкались и давили друг друга, Анна вытащила Надю за угол. Там крики и вопли были уже не так слышны — их заглушали ряды зданий, которые отделяли их от Александровского сада. Морозный воздух впивался в лицо Анны сотней невидимых иголок, и в неожиданно наступившей тишине она вдруг услышала, как надсадно бьется ее сердце. Опустив глаза, она увидела, что лицо дочери блестит от слез. Девочка остановилась и обхватила себя руками.
— Мама, там женщина лежала! Я видела кровь! Прямо на земле, мама! — Надя всхлипывала. — Мама, ее же затопчут насмерть!
— Наденька, я знаю! Знаю! Но что мы можем сделать?
У двери их дома Надя хотела задержаться, но Анна потянула ее за собой во двор. Там она остановилась и обняла дочь.
— Здесь мы в безопасности, слава Богу!
— Мама, а почему солдаты стреляли в детей?
— Наденька, солнышко, это была ужасная ошибка! — ответила Анна. — Сережа сегодня домой прибегал, он рассказал мне, что рабочие Путиловского завода утром собрались и пошли все вместе к царю. Они хотели просить его сделать что-нибудь, чтобы им стало легче жить. И когда они были еще на другом берегу Невы, казаки приказали им разойтись. Но рабочие не послушались, сказали, что хотят мирно вручить царю петицию!
Тут голос Анны задрожал, и она замолчала. Но в следующее мгновение продолжила, прижав к себе Надю:
— Солдаты начали стрелять по шествию еще до того, как они дошли до Троицкого моста!
— Но почему в детей, мама? — упрямо повторила Надя.
— Наденька, я думаю, что солдаты просто заволновались, когда увидели, что на них движется большая толпа, и хотели выстрелить в воздух, но эти дети забрались на дерево, у них над головами… Это была страшная ошибка!
Надя молчала. Ужас только что пережитого явственно отражался на ее побледневшем лице, когда мать повела ее через коридор в квартиру, где стоял привычный запах лекарств. Дома Анна помогла дочери снять пальто, которое та дрожащими руками повесила, аккуратно разгладив складки. Анна наблюдала за ней с болью в сердце. Дети! Надя видела, как они катались на коньках, смеялись, играли в снежки, а потом — эти мертвые тела в лужах крови.
Ее мысли прервал жалобный голосок:
— Мамочка, у меня живот болит… Меня сейчас стошнит!
Анна быстро отвела ее в спальню и уложила в постель под стеганое ватное одеяло. Девочка даже под ним продолжала дрожать, но вскоре согрелась и заснула. Анна села в кресло у кровати. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем выйти к семье. У нее кружилась голова. Сколько людей сейчас мечется на улицах? Скольких уже застрелили или задавили насмерть? Конечно, там, в Александровском саду, это было чудовищно. Столько злых людей! Каким потрясением это должно быть для ее милой, послушной девочки! Наверняка это ужасное воспоминание теперь останется в ней на всю жизнь.