— Вы правы, Мария, мне нужно поспать. Вчера был трудный день.
— Мой внук тоже не спал. — Старуха накрыла руки Эбби своими натруженными руками. — Это из-за женщины и ребенка? Они больны, да?
— Очень больны, — ответила Эбби. Сегодня утром в поликлинике Лео сообщил ей о том, что у Пенни случился выкидыш, у нее отказывают органы и она находится на грани жизни и смерти. Мерфи весь день был с Алеком.
Мария хмыкнула.
— Безумный мир. Старуха живет, а молодые умирают. — Она повелительно постучала пальцем по столу. — Я хочу вернуться домой на сбор винограда.
Эбби вздохнула, зная — если Мария на что-то решилась, ее трудно отговорить. Но члены ее семьи решили, что только Эбби будет определять, когда отпускать бабушку из больницы. С каждым днем Мария двигалась все лучше, но о возвращении домой думать было рано.
— Когда сбор винограда?
— Когда созреет виноград.
— Понятно, но когда именно?
Мария закатила глаза.
— Когда в плодах будет нужная сахаристость. Может, завтра. Может, на следующей неделе. Может, и позже, но я должна вернуться домой к двадцать седьмому числу.
Эбби подсчитала, сколько дней остается до указанной даты, и задалась вопросом, почему Роза и Анна не упомянули двадцать седьмое число.
— Для вас это особенный день?
Слезящиеся глаза Марии, обычно очень своенравные, наполнились грустью, и ее охватила неожиданная меланхолия.
— Это памятный день.
Эбби решила не уточнять.
— Ну, если вы сумеете восстановиться, то сможете отправиться домой до двадцать седьмого числа.
— Двадцать седьмого я буду дома.
Эбби наклонилась вперед:
— Мария, я не могу ничего точно обещать, но в состоянии обсудить этот вопрос с вашей семьей и Лео…
Мария ударила по столу кулаком; ее черные, как у Лео, глаза сверкнули.
— Лео знает, почему я должна выйти из больницы, и он тоже должен там быть.
По спине Эбби пробежала дрожь. «Не драматизируй, тебе просто нужно выспаться». Но одно она знала наверняка: что бы она ни делала, Мария обязательно вернется домой к указанной дате. Но почему эта дата так важна для Лео?
— Эбби, у тебя есть минутка?
Низкий бархатный голос Лео окутал ее напряженное тело, по которому тут же распространилась приятная дрожь. Она так сильно сжала карандаш, что едва его не сломала. Воительница Эбби лежала слабая и израненная, а оккупанты кричали ей: «Просто ответь ему согласием; разденься и удиви его. Забудь обо всем и просто развлекайся. Неужели ты боишься?»
В течение двух дней она виделась с Лео только на работе, и он не предпринимал никаких попыток на нее надавить и заставить принять его приглашение. Он удивлял ее снова. Учитывая тот факт, что он действительно имел в виду, что дальнейшее развитие событий полностью зависит только от нее, Эбби должна была испытать некоторое облегчение. Однако при одной мысли о Лео у нее обмякало тело, а мозг отказывался мыслить здраво.