За последние двадцать четыре часа Лео триллион раз смотрел на фотографию эмбриона в своем телефоне. Вчера он отработал две смены в поликлинике. Ему хотелось уйти с головой в работу, чтобы у него не было времени думать ни о чем, кроме множества признаков, симптомов и диагнозов пациентов. Но забыться не удалось. Его распирало от ярости. Эбби не просто от него ушла, она расстроила все его планы по поводу их последних дней вместе.
Ему следует радоваться тому, что она не хочет к нему переезжать. Он должен радоваться тому, что она отвергла его честные предложения, которые воскресили в памяти ужасные воспоминания о браке. Однако в душе у него по-прежнему бушевали противоречивые эмоции.
Эбби, как никто другой, должна знать, что ребенку необходимы оба родителя.
Лео перечитал результаты УЗИ, которые прислал Алистер Маклин. «Все выглядит нормально». Он посмотрел на фотографию маленького эмбриона в форме арахиса и возблагодарил судьбу за то, что хотя бы кое-что в его жизни идет нормально.
— Лео, иди сюда! — крикнул Стефано из-за двери винодельни.
Лео положил телефон в карман и пошел к отцу. Они направились на виноградники. Грязная вода колыхалась вокруг их ног, пока они шагали к работникам виноградников. К счастью, все здания винодельни находились на возвышении, но большая часть виноградных лоз росла на плодородной пойме реки, которая не затапливалась десятилетиями.
Лео посмотрел на гроздья темно-фиолетового винограда:
— Виноград покроется мучнистой росой?
Стефано поморщился:
— Если после дождя весь март будет, как обычно, жарко, сорт «пти вердо» в опасности. — Его сапоги чавкали по грязи. — Могут погибнуть и виноградные лозы.
Лео ненавидел тот факт, что успех работы его отца зависит от всемогущей погоды.
— По крайней мере, успели собрать белый виноград.
— Верно. И мы должны этому радоваться. — Он вздохнул и хлопнул Лео по плечу. — Но мы с твоей матерью переживали и худшие времена. Виноград можно пересадить, а жизнь человека не вернешь.
Лео застыл — в его памяти снова мелькнула картина из прошлого: громкий треск падающего сука дерева, крики Кристины, исчезающий в воде брат. Произошло ли это от прикосновения отца или его упоминания о Доминико, было неизвестно, но Лео выпалил:
— Я по-прежнему по нему скучаю.
Стефано кивнул и с сочувствием посмотрел на Лео:
— Сынок, мы все по нему скучаем. Твоя бабушка ходит к заливу, мама зажигает свечи, а я вкладываю свою любовь к нему в каждую бутылку вина, которое произвожу. Но меня беспокоишь ты. У Лео сдавило грудь.
— Обо мне незачем беспокоиться, — отчеканил он, в его голове звучали слова, сказанные Эбби: «…но я не могу конкурировать с твоим чувством вины, потому что она разъедает тебя и удерживает в стороне ото всех, кто тебя любит».