- Долг Чародея - искать опасностей, граф. А что до эльфов - я ведь не безоружен, - и я как бы невзначай взялся за торчащую из-за плеча рукоять меча.
И тут со стороны тракта прозвенел пронзительный мальчишеский голос:
- Чего увы ждете, хватайте их! Это ваши две тысячи монет!
В таких случаях лучше не думать, а действовать, так что я даже выругаться не успел. Двое напротив меня потянулись к оружию, и надо сказать, очень поспешно, но я оказался быстрей - моментальный обездвиживающий знак, и оба поползли с седел, обмякнув, как чучела. Оставшиеся пришпорили коней и ринулись на нас. Странно, мы для них отличной мишенью были. Решили, видно, взять нахрапом. Зря они так...
Гельда не зря хвасталась умением стрелять - передовой всадник откидывается назад со стрелой в горле, разгоряченная лошадь проносится в метре от меня, волоча зацепившееся за стремя тело. Второй чересчур близко, знаком не снести... Выпрыгиваю перед лошадиной мордой, скорчив рожу пострашней и издав нечто среднее между боевым кличем оленеводов и воплем: "Банзай!", лошадь шарахается, седок равновесия не потерял, но удар ему не удается, ныряю под свистнувший в воздухе клинок - и мечом снизу вверх! Достал! Меч едва не вырвало у меня из руки, меня развернуло почти на 180 градусов, напавший на меня роняет палаш, свешивается на лошадиную шею, медленно заваливается вбок... Мой меч в крови. Я его убил?.. Ранил? Неважно, некогда.
Вытираю клинок травой, потом полой плаща, забрасываю в ножны, подхватываю под уздцы лошадей седого и красномордого:
- Гельда! В седле усидишь?
Вместо ответа она лихо заскакивает на коня, не прикасаясь к стремени. Да, молодец девчонка... Однако времени терять нельзя, взлетаю в седло:
- Ходу!
Шпор нет, безжалостно колочу каблуками в конские бока, летим вперед по Забытому, выворачиваем за поворот. Впереди на тракте всего один всадник, торопит коня, удирает. Привстаю в стременах, чуть подавшись вперед, подбадриваю коня голосом и каблуками. Надо его догнать... Но Гельда, похоже, лучше меня знает, что делать - краем сознания ловлю брошенное вслед беглецу непонятное заклятье, конь под ним внезапно останавливается, как вкопанный, всадник через его шею летит в высокую траву.
Подскакав, я спешился и перебросил Гельде поводья. Сейчас выясним, что это за птица... Силой владеет, но жиденько. Мать честная!
В траве, очумело моргая, сидел мой однокашник по Берлоге, Виган, веснушчатый и лопоухий пацан лет четырнадцати. Две, значит, тысячи... Целое состояние. Как-то уж слишком по-дурацки все.
Виган, увидев меня, побледнел так, что веснушки объемными стали, но все же яростно выкрикнул: