— Да, — согласилась Энджи, — пожалуй, ты прав. Но все-таки он очень приятный. Он и мухи не обидит.
— Ну разумеется, — проговорил Макс. Похоже, он был шокирован самой возможностью предположить обратное.
* * *
Они должны были пожениться на Новый год. В Мальборо, в бюро гражданской регистрации, в присутствии только членов семьи. Энджи все еще пребывала в состоянии потрясения. Не только из-за внезапно обнаруженной беременности, хотя и это само по себе было достаточной причиной.
— Вы — чистый случай того, что в медицине называют синдромом последней минуты, миссис Прэгер, — сказал ей врач. — Жены, которые уже в возрасте, обычно стараются уверить нас, что это последний зов матери-природы. Медицинская наука не может ни подтвердить, ни опровергнуть этого, но, в общем-то, факт, что довольно много детей рождается именно на сороковом году жизни их матерей. И, кроме того, противозачаточные таблетки с низкой дозировкой очень часто дают сбои. Стоит не принять один раз, и вы уже в опасности; пропустить два приема — и вы уже определенно рискуете.
Последнее было верно, она тогда как раз пропустила два приема. Вначале в тот вечер, когда они устроили празднество, а потом и на следующий день, со всеми его переживаниями и волнениями, с тем возбуждением, что овладело ею, потому что она наконец-то, после очень и очень долгих ожиданий, оказалась в постели с Максом. Но все равно, даже и со скидкой на все эти обстоятельства, подобная промашка была совершенно не в ее духе: жесткая целесообразность, управлявшая всей ее жизнью, должна была автоматически не допустить ничего подобного. «Что-то я распустилась, — заявила она Максу, — пора брать себя в руки».
А потом тот почти лихорадочный пыл, с каким встретил Макс ее слова о будущем ребенке, — Энджи ожидала с его стороны в лучшем случае осторожно выраженного удовлетворения, но уж никак не доходящего почти до экстаза счастья и настойчивого требования стать его женой. Она призывала его предварительно хорошенько все обдумать, говорила, что не следует торопиться, что им обоим надо еще свыкнуться с самой мыслью о ребенке, что Макс должен абсолютно ясно отдавать себе отчет в том, какими мотивами он руководствуется. Макс ответил, что она просто дуреха и что он абсолютно во всем уверен; спустя две недели, на протяжении которых каждый день был заполнен бурными заверениями в любви, она сдалась, потому что сама хотела этого брака больше всего на свете, согласилась и сказала, что свадьбу можно будет устроить сразу же после Рождества. Сейчас она слишком неважно себя чувствовала; и потом, нужно какое-то время, чтобы всех оповестить. Пока они никому не говорили о ребенке, считая, что само известие об их браке станет для всех достаточным шоком, и со вторым, таким же, можно пока не торопиться. Пусть все свыкнутся с первой новостью.