— Александр, но почему же она не догадалась? Как она могла оказаться настолько наивной, глупой? Я просто не понимаю.
— Она была очень молода, — прямо ответил Александр. — Еще девственница. Это же все происходило много лет назад. И никакой сексуальной жизни у нее не было. Такому человеку, как вы, это очень трудно понять…
— Да уж, конечно, — ехидно заметила Энджи.
— Я вам говорю чистую правду. Рассказываю, как это случилось.
— Случилось… что?
Александр отпил еще глоток из своего бокала.
— Я… мне удалось ее обмануть. Я сказал ей, что не хочу с ней спать, пока мы не поженимся. Я был очень пылок. Хотя и по-своему. Видите ли, желание-то я ведь испытываю, именно этого никто и не понимает.
— Вот как.
— Должен сказать в свое оправдание, — продолжил он, и на лице его появилось вдруг почти веселое выражение, — что ей очень хотелось стать графиней Кейтерхэм. Сама мысль об этом доставляла ей огромное удовольствие. Знаете, она ведь раньше постоянно жила в тени Малыша. А ей надо было почувствовать, что она сама по себе что-то значит.
— Вот как. Ну что ж, это я могу понять. Тень вокруг него была большая, вокруг Малыша.
— Ну вот… так мы и поженились. Я не хочу вдаваться дальше в подробности. Но она была ко мне очень лояльна. Не ушла от меня. Родила наших детей. Я сейчас думаю, что, наверное, она меня и вправду любила.
— Александр, когда вы говорите, что она родила ваших детей… что тут было на самом деле? Вы что, подталкивали ее на поиски… отцов?
— Да.
Простота и прямота его ответа потрясла Энджи; ей вдруг снова стало нехорошо. Где-то в глубине дома послышался телефонный звонок.
— Простите, — проговорил Александр, — я пойду отвечу.
Вернулся он улыбающийся.
— Это моя мама. Звонила, чтобы… поздравить с наступающим Рождеством.
Упоминание о Рождестве привело Энджи в чувство. Она посмотрела на часы. Уже почти половина десятого. Почему-то ее вдруг охватил озноб; озноб и страх, она сама не понимала почему. И почему до сих пор не вернулся Макс, почему он не позвонил?
Александр продолжал о чем-то рассказывать. Он снова подлил себе в бокал. Энджи заставила себя сосредоточиться и внимательно слушать то, что он говорил.
— А вы знаете, Вирджиния ведь была алкоголичкой.
— Да, — тихо проговорила Энджи, — я знаю.
— Это ведь я, наверное, ее до этого довел. — На глазах у Александра опять появились слезы.
Энджи посмотрела на него. Пожалуй, тут ей сказать было нечего.
— И никто, Энджи, никто в целом мире не знает обо… обо мне. Кроме вас. И Няни.
— Няни?!
— Да. Она все знала. И о моем браке, обо всем. Конечно, она все это понимала по-своему, в ее манере, крайне упрощенно. Но она никогда никому ничего не говорила и не скажет. Никогда. Она меня любит, а кроме того, она мне обещала, и обещала Вирджинии. Которую тоже очень любила. — Тут он почти вызывающе посмотрел на Энджи. — Вы знаете, она, Вирджиния, меня ведь и в самом деле любила.