— Дурак! — послышался в моем ухе хриплый шепот. — Ты бы еще подпрыгнул повыше перед носилками да сообщил им, кто ты такой.
Голос заставил меня застыть на месте, и я с трудом сдержался, чтобы не заорать что было мочи:
— Дядя!
Тагат быстро двигался сквозь толпу, собравшуюся поглазеть на Свежующего Господина и его свиту. Лишь выбравшись из нее, он замедлил шаг, и я поравнялся с ним.
— Какая удача! — воскликнул я. — Я боялся, что мне нипочем тебя здесь не найти.
Тагат фыркнул:
— Удача в том, что тебя не утащили за стену, с тем чтобы еще до конца дня отправить на встречу с Ножом Богов. С чего это тебе приспичило встать на пути у Свежующего Господина?
— Я вообще не знал, что он здесь, пока не увидел науалей.
— Тебя что, не учили игре в мяч? Не учили заставать других игроков врасплох? Убивать, прежде чем убьют тебя? Помни эти уроки. Такого рода навыки очень нужны для жизни в городе Пернатого Змея.
Я не ответил на это ничего, ибо голова моя шла кругом. Откуда Тагат знает, что я стал игроком? И как ухитрился найти меня, стоило мне явиться в город?
— Он возвращался с горы, — сказал дядюшка. — Посещал своего хозяина.
— Кто?
— Свежующий Господин.
— О чем ты толкуешь?
— Увидишь.
— Не понимаю.
— Скоро поймешь.
Дальше мы шли по городу молча, пока дядя не остановился у входа в какой-то дом. Он помедлил и взглянул мне в глаза. Лицо его было напряжено.
— Та-Хин… Оме гордилась бы тобой. Я горжусь тобой. Весть о мастерстве игрока-орла распространилась повсюду, и здесь тоже. Ты величайший игрок в мяч Сего Мира.
Во мне всколыхнулась гордость, и в то же время к глазам подступили слезы. О, если бы Оме могла быть здесь и слышать эти слова!
Я последовал за Тагатом в дом. Из разговоров у костров по дороге в город я уже кое-что узнал про такие дома, в которых жили и работали люди. Они были квадратными, с глухими, без окон, наружными стенами. Окна выходили на внутренний двор, устроенный в сердцевине квадратного здания.
Богачи устраивали в таких дворах фонтаны и разбивали зеленые, прохладные сады. У простонародья там были мастерские. Поэтому то, что во дворе здания, куда привел меня Тагат, мастерили сандалии с каучуковыми подошвами, меня не удивило.
Зато удивило то, что внутри меня поджидал кое-кто еще.
— Ситат! — вскричал я в изумлении и радости.
Сидя во внутреннем дворе-мастерской, я слушал, как мой дядя и мой друг раскрывали передо мной тайны моего прошлого. Меня переполняла гордость за то, что мой отец был столь знатным господином, а мать — дочерью правителя Народа Каучука, что вполне объясняло, почему Оме пошла к ней в услужение в качестве моей няни.