Я сказал ей, что уже слышал про Бродвей, но другой, известный своими театрами, тот, что в городе на берегу Восточного моря, зовущемся Нью-Йорк. Как я понял из телепередач, то был Теотиуакан здешнего мира, и уже одно это вызывало у меня огромный интерес.
— Это пустая трата времени, — заявил Страйкер. — Люди, которых мы ищем, наверняка в Нью-Йорке. Да, Бродвей можно найти в нескольких больших городах, но вот Таймс-Сквер есть только там, и нигде больше.
Насколько я понимал, владыка демонов Хольт использовал эту операцию как испытание для меня, и мне показалось любопытным, что Страйкеру, похоже, не больно-то интересно, как я поведу игру на этом уровне преисподней. Его что, не заботит, как я буду играть, когда мы окажемся в одной команде?
— Здешняя резиденция Зонального управления разместилась в старом здании «Джирарделли чоклэт», — пояснил для меня и Каден Хольт, — там, где разворачивались вагончики канатной дороги. Заодно Управление прибрало к рукам консервный завод и весь прилегающий ареал. Охраняемый коридор охватывает всю Рыбачью верфь и 39-й пирс, до того места, где Бродвей переходит в Эмбракадеро. Всякий, кто попытается преодолеть заграждения, схлопочет пулю.
Когда подъехали к месту, называемому Рыбачьей верфью, я увидел в заливе окутанные туманом острова.
— Вот о том я тебе уже рассказывала, — произнесла Каден, указывая на ближайший остров, призрачный, затянутый маревом. — Старая тюрьма. Холодная, сырая, с репутацией средневекового каземата.
— Теперь там поселенческая община, — сообщил Хольт. — Сначала, в шестидесятых, остров вернули себе индейцы, после чего его превратили в парк аттракционов, а сейчас на нем обосновалась религиозная секта, какие-то чокнутые, вроде как ждущие, когда их унесет отсюда комета.
— Взяли бы и меня с собой, — вздохнула Каден.
— Что тебе за радость лететь через пространство на грязной ледышке? — спросил я. — Тем паче что ты и дышать там не сможешь.
Каден и Хольт вытаращились на меня. Я пожал плечами:
— «Космос», Государственная служба телевещания.
Мы приземлились на поле и были размещены в здании, которое, как объяснила мне Каден, использовали для ночлега приезжие.
— Все бывшие гостиницы и мотели нынче используются как казармы сил Зонального управления или для поселения посетителей вроде нас.
После того как мы подкрепились в большой комнате, называемой «обеденный зал», Каден предложила мне пойти с ней прогуляться.
— Почему это место называют «обеденный зал», здесь ведь не только обедают, да и не зал это? — поинтересовался я.
— Не знаю, так принято. Я слышала, солдаты называют это место еще «обжорной», или «тошниловкой».