На этот, второй вопрос ответить было легко — он знал, что ее еще нет, так сказал бык, и он верил ему. Что же касается первого, она могла быть и не одна. Ее могла провожать Джерти, или… ну, ze bool говорил что-то про дружка. Честно говоря, Норман никак не мог в это поверить, но… «Ей нравится, как он целует ее», — сказал Ферд. Дурак, она никогда бы не осмелилась… Однако осторожность никогда не помешает.
Он начал спускаться по ступенькам, собираясь вернуться к полицейской машине, усесться за руль и дожидаться, пока она появится, и вот тут случился последний провал, на этот раз это был действительно провал, а не пробел. Он взлетел вверх, как монетка, подброшенная большим пальцем судьи в ритуальном розыгрыше перед игрой, — кому бить, а кому ловить, — и когда вновь опустился вниз, он захлопывал за собой дверь в вестибюль, ныряя в темноту и смыкая ладони вокруг шеи дружка Розы. Он понятия не имел, откуда ему было известно, что этот мужик — ее дружок, а не какой-то легавый в штатском, которому поручено проводить ее домой, да и какая разница? Он знал, и этого было достаточно. Он весь вибрировал от ярости и злобы. Он что, видел, как этот парень пускал в нее слюни (ей нравится, как он целует ее), прежде чем зайти в подъезд? Быть может, водил по ней своими лапами от шеи до самой задницы? Он не мог вспомнить, не хотел вспоминать, и ему не нужно было вспоминать.
— Я говорил тебе! — сказал бык. Даже в ярости его голос звучал ясно и отчетливо. — Говорил, так ведь? Вот чему ее научили подружки! Мило! Очень мило!
— Я убью тебя, мать твою, — прошептал он в невидимое лицо мужчины, ставшего дружком Розы, с силой дернул его назад и прижал к стене вестибюля. — И ох, ребята, если я только смогу удержаться, если Бог позволит мне, я убью тебя дважды.
Он вцепился руками в глотку Билла Стэйнера и начал сжимать ее.
— Норман! — закричала Рози в темноте. — Норман, отпусти его!
Ладонь Билла легонько дотрагивалась до ее руки выше локтя все время, пока она вытаскивала ключ из двери, но неожиданно исчезла. Она услышала заплетающиеся шаги — шаркающие шаги — в темноте. Потом послышался более тяжелый звук, словно кого-то швырнули на стену вестибюля.
— Я убью тебя, мать твою, — раздался шепот из темноты. — И, ох, ребята, если я только смогу удержаться, если Бог мне…
Я убью тебя дважды, пронеслось у нее в голове, прежде чем он успел выговорить фразу. Это была одна из любимых угроз Нормана, он часто выкрикивал ее в экран телевизора, когда судья назначал штрафной против его любимых «Янки» или когда кто-то теснил его в ряду на шоссе.