– Ты уже нашла способ, чтобы отравить ему существование? – спросил дед.
– Нашла, но мне нужна поддержка его жены. Только Зоя пока не может решиться на то, что я ей предложила. – Заметив, что Ариша и его сердечная подруга ждут от меня конкретики, я рассказала о псевдопохищении.
– Да, на это непросто решиться, – подтвердила Инесса. – Жаль, если она откажется. Было бы правильно сломать жизнь Семена так, как он ломал ее другим.
– В любом случае я попытаюсь оторвать Сэма от его «кормушки». Я имею в виду врачебно-трудовую экспертную комиссию. Из-за таких типов, как Порываев, каждый чиновник в нашей стране ассоциируется с вором. С этим надо бороться!
– Мы тебе поможем, – заверил меня Ариша.
– Обязательно, – подтвердила Инесса.
* * *
Я лежала в постели, но не могла заснуть. Мои мысли то уносили меня назад – к моменту знакомству с семьей Захаровых, то вперед – к предстоящему возмездию Порываеву, пока не зафиксировались на вопросе: «А в достаточной ли степени наказаны Юшков и Краснихина?»
Андрей потерял Марселя, к которому был чрезвычайно привязан. Возможно, он испытал – хотя бы приблизительно – те же чувства, которые терзали Ольгу и Бориса, узнавших, что их дочь похищена. Деньги? Не так уж и много он заплатил Люсе за информацию о своем бульдоге! Хоть для нее эти деньги были несказанно большой суммой, но для Юджина это – мелочь на карманные расходы. Правда, потом ему пришлось еще дважды раскошелиться. Сначала – чтобы Чук и Грек вытащили его из подземелья, а затем – за очередную байку о Марселе. Все эти незапланированные траты не смогли пошатнуть финансовое состояние Юшкова. Да и Захаровым это ничем не помогло. Ольге и Танюше нисколько не легче от того, что этот человек провел один день своей никчемной жизни в канализационном коллекторе, вдыхая запах нечистот и ощущая собственную беспомощность. Я надеялась, что он раскается, но Юджин переложил всю ответственность за свои грехи на другого человека – на Порываева…
Мне удалось вероломно вмешаться в Иринину жизнь. Она планировала отдохнуть недельку в Эмиратах вместе с Сергеем, но компьютерщик ее бросил, узнав, что, кроме него, у нее есть другой. Не так уж велика для Краснихиной эта потеря – закрутить новый романчик для нее не проблема. Она уже начала «работать» на этом фронте, окучивая одного из охранников хосписа. А вот сам факт, что она осталась в этом учреждении и в добровольно-принудительном порядке стала облегчать страдания неизлечимо больных, стоил затраченных мною усилий. Конечно, Иринины чувства гуманности и сострадания тут были вовсе ни при чем. Она просто скрывалась от смутной угрозы оказаться уличенной. Уж не знаю, о чем Краснихина прежде всего подумала, когда прочитала мою эсэмэску. Возможно, о похищении ребенка. А может быть, о «Русской рулетке». Но она все-таки задумалась о том, что ей грозит наказание. Теоретически она могла бы добраться на попутке до областного центра, а потом рвануть еще дальше, но дипломированная медсестра осталась в хосписе, где почти каждый день заканчивалась чья-то «жизненная программа»…