“Этот человек не вор. Во всяком случае я ничего об этом не знаю. Я дал ему денег и он меня за это поблагодарил”.
Бандита все же посадили в тюрьму, но выйдя из неё, он стал учеником Коджуна.
Не существует монолитного типа дзенского мудреца уже потому, что дзен не создаёт искусственного идеала человека, но стремится выявить то, что дано ему самой природой. Именно поэтому многие известные учителя дзен И их методы бывают полярно различны.
Как-то к монаху Джошу, о котором рассказывают, что изучать дзен он начал в 60 лет, сатори получил в 80, и затем учил до 120 лет, пришёл ученик с вопросом:
— Если я добьюсь пустоты в своём уме, что делать потом?
— Выбрось её,— посоветовал Джошу.
— Как я могу выбросить то, чего нет?— настаивал ученик.
— Если не можешь, неси е собой,— нетерпеливо ответил учитель.
Разные характеры, разные методы обучения присущи разным учителям. Но общая их черта — отрыв от несущественного, от различий.
В один из дней префект Киото пришёл к известному учителю Кейху. Через слугу он передал карточку, на которой значилось: “Китагаки, префект Киото”. Кэйху взглянул на карточку и сказал: “У меня нет дел к префекту. Пусть убирается”.
Слуга вернул визитку и повторил слова Кэйху.
“Я ошибся,—сказал Китагаки и вычеркнул слова “префект Киото”.— Отнеси это учителю ещё раз”.
На этот раз Кэйху воскликнул: “Китагаки? Я очень рад! Я давно хочу видеть этого парня!”
Известного поэта и каллиграфа Рекана (1758—1831) считали иногда безобидным сумасшедшим, не понимая, что он вёл себя естественно и был наивен, как ребёнок. Жил он в полуразвалившейся хижине в лесу, иногда занимался медитацией, иногда бродил без цели и писал стихи, где естественно выражал наиболее человеческие переживания: радость, печаль, одиночество, жалость. Как-то в его отсутствие вор забрался в его хижину, но ничего не нашёл и уходил с пустыми руками. Как раз подошёл Рекан и сказал: “Бедняга, ты, верно, пришёл издалека. Это подарок от меня.” Вор был так циничен, что принял убогую одежду и ушёл. Рекан, сидя обнажённым, смотрел на луну и думал: “Бедный человек! Жаль, что я не могу предложить ему эту луну!”
Музей Рекана находится в его родной деревне Идзумодзаки, в префектуре Ниигата. Там хранится много свитков с его удивительной каллиграфией, которой восхищаются японцы, называя её "детской".
Заключая этот беглый обзор дзен, мне хотелось бы привести здесь четверостишие, как бы суммирующее его принципы: “Постороннее учение, не связанное с традицией, Не опирающееся ни на слова, ни на буквы. Прямо тянуть ум человека в постижении своей природы. И вызвать состояние Будды”.